Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

Анна Аркадьевна нисколько не переживала, она и не вспоминала про Ольгу, ее загулявшую невестку и сына. Поэтому извинения Ольги были, скорее, упреком.

– Расскажите, Оля, как у вас обстоят дела.

– Я уж Петьке-то мозги пропылесосила! Совсем леса не видет за своим бизнесом. Думает, нацепил жене меха на уши, бирюльки на плечи… то есть наоборот, волнуюсь. Что у нее на душе и в ус не дует, а у Маринки ведь неполное высшее. Мечтает частные ясли открыть. Они теперь, Анна Аркадьевна, детей развивают, еще от сиськи не отняв. Серафимочке двух годиков нет, а она уже буквы знает, и цвета все, и квадраты с прямоугольниками. Но Маринка тоже не права! Только кивала, да в пол смотрела: да, Петя, хорошо, Петя, как скажешь, Петя . Мне одной уж не по силам его развивать.

Илья Ильич убедился, что его жена полностью восстановила форму, когда вместо пирогов от соседки Екатерины Григорьевны стал получать какие-то травки и порошки.

Влюбленность Екатерины Григорьевны в ее мужа была трогательной и наивной. Как влюбленность девочки в мальчика. Хочешь, я заполню тебе контурные карты? Написать за тебя сочинение? Ты забыл в школе сменную обувь, я принесла . Чистота помыслов Екатерины Григорьевны выражалась и в том, что она не стремилась тайно, украдкой встречаться с Ильей Ильичем и вручала свои пироги при Анне Аркадьевне. Которой первое время были безразличны кондитерские и пекарские ухаживания соседки. Хоть на полное довольствие пусть берет. Постепенно, затем рывком после приема гостей, ситуация перестала казаться Анне Аркадьевне благостной и безобидной. Тот, кто греется у твоего очага, должен знать меру. У Екатерины Григорьевны чувство меры явно отсутствовало, а Илья Ильич любил пироги с капустой, да и с прочими начинками. Он походил на кота, которого подкармливает сердобольная соседка. Никакая хозяйка не согласится с тем, что ее кота балуют в соседнем дворе.

– Ничего не понимаю, – говорил Илья Ильич после очередного визита Екатерины Григорьевны, рассматривая пакетики с травой и аптекарские порошки. – Какая деликатная проблема? Чем ее муж тоже мучился?

– Запорами, – сказала Анна Аркадьевна. – Я сказала твоей кормилице, что у тебя несварение желудка от мучного.

– У меня нет запоров!

– А у меня стригущего лишая!

Бывают новости, счастливые и негаданные, которые подводят человека ко входу в новую прекрасную жизнь. Например, многомиллионный выигрыш в лотерею или возможность полететь пассажиром на космическую станцию. Совсем уж негаданными их назвать нельзя, лотерейный билет ведь был куплен, и заявка на полет подавалась. Ту новость, которую в конце отпуска привезли Лёня с Иваной, Илья Ильич и Анна Аркадьевна не променяли бы ни на миллионы, ни на космос.

Обнявшись с отцом, целуя маму, сын заявил:

– У нас куча новостей и все хорошие. С какой начинать?

– С главной, – сказал Илья Ильич. – Денег взаймы просить не будешь?

– Не буду. Ивана беременна. Мы ждем ребенка. Мы женимся. Мне предложили главную роль в долгоиграющем сериале, мелодраматические сопли, конечно. И еще меня приглашают на работу в ведущее авиаконструкторское бюро. Или кино или бюро. О, в рифму! Надо выбирать.

Илья Ильич и Анна Аркадьевна не заметили, как сделали приставной шаг друг к другу, сомкнулись плечами. Умиленно таращились на детей. Вторая порция новостей, связанных с профессиональным будущим Лёни, проскользнула мимо их внимания, слишком уж неожиданной и радостной была первая.

– Аня, не плачь! – сказал Илья Ильич.

– Сам не плачь, – ответила Анна Аркадьевна.

Их глаза были сухими. Бывают слезы радости без влаги.

– Я тебе говорил? – повернулся Лёня к Иване. – Они ополоумеют от счастья. Что и требовалось доказать. Так! Родители, пока вы тепленькие, надо обсудить мою дальнейшую биографию. Инженер или артистишка, как ты папа, выражаешься, а ты, мама, никогда не жаловала эту профессию.

– А что тут обсуждать? – хрипло спросил Илья Ильич. – Детей делать научился, а принимать решения без папы и мамы слабо?

– Ивана, доченька! – протянула руки Анна.

Негативный стресс вызывал у Ильи Ильича словесную ярость. Положительный – жажду физической активности. Он заставил сына вместе с ним перетаскивать доски, пилить брус и копать яму под компост. Но когда увидел, что Ивана, помогавшая на кухне Анне Аркадьевне, несет на вытянутых руках большую кастрюлю, рванул через весь участок на помощь. Кастрюля была пустой.

За ужином Илья Ильич строил планы. Его радостное возбуждение наверняка было подкреплено забегами к самогонному аппарату, и Лёня, судя по раскосости взгляда, был удостоен чести сопровождать папу.