Все обрадовались и одобрили предложение Миая.
— Он шофер, — раздался чей-то голос. — Ему лучше знать, что полагается по уставу грузовиков.
Наконец собрание закончилось. Некоторые разошлись, но многие все-таки не уходили. Миай прошел в кабинет председателя, и ему тут же напечатали на машинке командировочное удостоверение в районный центр, куда он должен был поехать утром, через несколько часов, — принимать грузовик. Он сбегал домой, переоделся и быстро вернулся.
Миай захватил с собой и справку, гласившую, что он изучал в армии «автовождение и ремонт автомобильных моторов».
Ангел, который тоже должен был ехать с ним, сказал:
— Через три часа поезд. Встретимся на станции. Ты тоже иди домой, только гляди не проспи, не опоздай на поезд, не то беда будет!
— На три часа я домой не пойду! Пойду прямо на станцию. Полежу там на скамейке. Теперь не холодно, не замерзну.
Счетовод посмотрел на Миая и подумал: «Смотри-ка, что за человек! А до сих пор я даже не замечал его!»
— Когда вы вернетесь? — спросил Кырлан, который не отходил от них.
— Завтра после обеда. Мы быстро управимся.
— Ладно, — сказал Кырлан. — Чтобы нам знать. Будем ожидать вас на шоссе…
Миай снова покраснел, представив себе, каким будет возвращение. Он почувствовал, что у него дрожат руки, однако встряхнулся, словно освобождаясь от какой-то слабости, и подумал: «Черт возьми, ведь я же танки водил, а не такие игрушки…»
Они ушли. Ангел двинулся домой. Миай направился к станции. Кырлан проводил его до угла улицы. Он смеялся и радовался, как ребенок.
— Знаешь, — сказал он Миаю, — мы выйдем вам навстречу с хлебом и солью. Так полагается встречать технику.
Он взял Миая под руку и продолжал:
— Вот обрадуется мой сынок! Я его тоже приведу. Посажу его в грузовик. Ты как думаешь? Разрешишь ему? Ведь это наш грузовик. Пускай и дети техникой пользуются. Бедняга отец говорил мне: «Полезай, парень, на телегу». А я дожил до того, что могу сказать своему ребенку: «Полезай-ка на грузовик, пусть тебя товарищ Миай малость покатает». Чудесное дело техника! Что скажешь?
Миай не отвечал ни слова. Кырлан в недоумении спросил:
— О чем ты думаешь?
Миай по-прежнему молчал. Он шел медленно и размышлял. Ему казалось, что он видит на колсельхозном дворе пять грузовиков и слышит непрерывный гул моторов. Словно наяву звучит голос Ангела: «Как у нас дела, товарищи, с перевозками? Ящики с помидорами на рынок свезли? Сколько раз съездили? А с доставкой пшеницы как обстоит?»
— О чем ты думаешь, Миай?
Тогда Миай с жаром сказал:
— Приводи своего сынишку завтра, когда мы приедем с грузовиком; я посажу его рядом с собой за рулем…
Перевод с румынского Т. Хаис.
На обочине дороги, против ресторана «Олтения», на столбе, словно отполированном там, где об него усердно терлись свиньи и рогатый скот, примостились, напоминая скворечники, три громкоговорителя-близнеца. Прислонившись к этой опоре современной техники, низкорослый человек в облезлом кожухе, по-пастушьи наброшенном на плечи, и в шляпе, какую обычно носят жители горной Олтении (круглой, с узкими опущенными полями), с явной неохотой, кое-как, но в то же время с силой ударял рукой в барабан, издававший дребезжащий, металлический звук, напоминавший звон восточного бубна.
Дробь барабана произвела впечатление только на одного человека, худого и бледного парнишку, видимо, не местного жителя, который до сих пор стоял посреди дороги и не сводил глаз с громкоговорителей, как будто никогда не видел ничего подобного; он точно соображал, пригодны ли они к чему-нибудь.
Собрав вокруг себя толпу любопытных, барабанщик, прерывисто дыша, обратился к ним с цветистой речью, на его взгляд, вероятно, вполне отвечающей высоким требованиям официального ораторского искусства:
— Эй, люди добрые, торопитесь! У кого ягнята продажные — несите в сельсовет! О цене сторгуетесь на месте! Пошевеливайтесь, люди добрые! Да смотрите не по одиночке приходите, а все сразу! Прибыла к нам в деревню бригада специальная — покупать ягнят будут! Все слышали?.. Ну, еще раз! Люди добрые, торопитесь! У кого ягнята продажные, несите в сельсовет!..
Читать дальше