Олег Попцов - И власти плен...

— Разное говорят, — сказал Метельников.

— Ну а ты-то сам как считаешь?

Метельников раскрыл зонт и поднял его над Голутвиным — снова пошел дождь.

— Я не знаю, насколько сильны наши противники, но они спешат. Это от неуверенности — не знают, как долго момент будет удобным.

Что-то похожее на оживление промелькнуло в глазах Голутвина. Он нервно потер руки.

— Ты считаешь, они выдохнутся, их влияние не так велико?

— Трудно сказать. Скорее всего их влияние ограничено временем, потому они и форсируют конфликт.

— Возможно. — Метельников с трудом расслышал его ответ. Какое-то время они шли молча. Каждый во власти своих переживаний.

Он пришел ко мне домой, размышлял Метельников. Надо знать Голутвина: гордый, непреклонный, влиятельный — эпитеты только возвышающие, и вдруг… Его вынудили обстоятельства. Он догадывается, что я понимаю критичность ситуации. Скорее всего версию о моих шагах в его защиту придумал он сам. Я трезвомыслящий человек: ослабление, а еще хуже — поражение Голутвина не сделают меня сильнее. Спросив о правомерности слуха, он дал мне понять, какого рода поступков ждет от меня. Все логично, ему нужен подпор. Ну а связи… Связи живут по своим законам. Сильного делают сильнее, а слабого… В этом случае связи живут сами по себе, слабые им в тягость.

Мне не следовало приходить к нему домой, корил себя Голутвин. Моя растерянность не может никого вдохновить. Идут за теми, кто побеждает. Он хочет мне что-то сказать. Я слушаю тебя, Метельников, слушаю.

— Вы же сами говорите, наши шансы — это мы сами, наши стремления, наша потребность драться.

Вот видишь, сказал себе Голутвин, ты желал утешения и получил его. Это называется самообслуживанием. Он утешил тебя твоими словами.

Я выдохся, больше мне нечего ему сказать. Только бы он не заговорил о возрасте, думал Метельников. Пока он был в обойме, никто не давал ему его лет.

— Удача молодит, беда старит. Беда… — на какой-то обреченной, ноте произнес Голутвин. Метельников поднял глаза и увидел перед собой старика. Казалось, кожа на лице, шее состарилась больше самого человека и жила отдельной жизнью. Свет фонаря осветил их обоих. Лицо Голутвина окрасилось в желтоватый цвет, оно было восковым и безжизненным.

До юбилея оставались считанные дни. Все деловые беседы, встречи, хождение в главк, разговоры в министерских коридорах непременно венчались намеками на юбилей. Ждали указа о награждении.

Разговор о статье поутих. Немедленных перемещении не состоялось. Это сочли хорошей приметой. Статью зачислили в разряд случайных, а то, что она появилась сразу после гибели Дармотова, посчитали нелепым совпадением, о котором в самой газете наверняка крайне сожалеют. Дармотов неоднократно выступал в газете, консультировал газету по ключевым экономическим проблемам, был большим другом газеты. Нет и еще раз нет, досадное совпадение — не более того.

Чтобы исключить всяческие недомолвки, газета заявила, что готова продолжить разговор. Метельников? Прекрасно, пусть будет Метельников. Как вы сказали? «Степень реальности?» Ну что ж, мы «за», отличное название для дискуссионной статьи. Пусть будет Метельников. В четверг в середине дня Метельникову позвонил Голутвин, предупредил, что едет корреспондент, сказал, что фамилию Метельникова назвал министр и он, Голутвин, распоряжение министра отменить не может.

— Будет просить статью, — подытожил Голутвин, помолчал. Угадал растерянность Метельникова и дал совет: — Пообещай, а там посмотрим.

— Хорошо, — сказал Метельников, — пообещаю, — и повесил трубку.

Корреспондент явился быстрее, чем ожидали; суховато заметил, что Метельникова знает давно, раньше работал в другой газете и писал о нем. Генеральный директор пожал плечами, он корреспондента не узнал.

Один из вопросов Метельникова насторожил: «О чем говорили на заседании коллегии?»

— О статье, — сказал Метельников и засмеялся. Корреспондент тоже засмеялся.

День был расписан заранее, и встреча с корреспондентом в перечне дел не значилась. Корреспондент съедал чужое время. Метельников посмотрел на часы и предложил сделать паузу. Есть несколько неотложных звонков. Он полагал, что напоминание о занятости смутит корреспондента. Корреспондент пил чай и с интересом листал фотоальбом. Это были снимки спортивного лагеря — объединение имело туристскую базу в Крыму. Метельников вызвал машину и уточнил время отъезда. Корреспондент листал альбом. Метельников смотрел на корреспондента и ненавидел Голутвина. Вот чем обернулось голутвинское: жди гостей. Он не придал визиту особого значения, отшутился: мы народ хлебосольный, гостям всегда рады.