Олег Попцов - И власти плен...

Он по праву считал себя другом Метельникова. Все-таки столько лет. Одно в их отношениях было необычным: они дружили вопреки желаниям своих жен.

Лида — жена Метельникова и Фатеев кончали институт с разницей в два года. Фатеев был старше. Метельников никогда не вдавался в подробности, просто знал — учились в одном городе. Информация исчерпывающая и однозначная. Однако подробности были любопытными. Институты располагались рядом, традиционно дружили между собой. В непосредственной близости находились и общежития. Один институт был преимущественно женский, готовил учителей иностранного языка, другой — преимущественно мужской, там учились будущие машиностроители. На одном из совместных вечеров Сергей Фатеев и Лидия Толчина познакомились. У них случился пронзительный роман. После тяжелого объяснения с родителями Лидии Толчиной Фатеев перевелся на заочное отделение и уехал в Сибирь на одну из строек. Так и осталось непроясненным: был изгнан, отвергнут или испугался раннего отцовства и бежал… Впрочем, отцом ему стать не пришлось. Восемь лет спустя Антон Метельников, оказавшись в одной компании с Сергеем Фатеевым, представил своему другу Лидию Толчину: «Познакомьтесь, моя жена». И они познакомились. А чуть позже осторожно припомнили, что учились в одном городе.

Больше страницы воспоминаний не перелистывались. И только Метельников в минуты дурного настроения, рассказывая жене о неприятностях на работе, говорил беззлобно: «Все твой землячок портачит». Лидия Толчина в девичестве, а ныне Лидия Васильевна Метельникова вспыхивала раздраженным румянцем. «И чего ты за него держишься? У него порочное лицо, неужели не видишь?» Антон Витальевич спохватывался и, чувствуя вину перед Фатеевым за упорную нелюбовь к нему Лиды, принимался энергично защищать своего заместителя, говорил о его редкой хозяйственности, называл его прирожденным администратором.

Пожалуй, лишь тогдашняя жена самого Фатеева ближе других оказалась к постижению тайны. Однажды она впрямую сказала мужу: «Послушай, Сергей, а ведь между вами что-то было. Почему ты никогда не рассказывал мне об этом?» Споткнуться можно, важно не упасть. И упасть можно, важно подняться. Он мог возмутиться, мог прикинуться валенком — важно было отвоевать паузу, исключить подобные вопросы навсегда. «Ты так считаешь? — сказал он. — Тебе было видение? Внутренний голос или голос какого-то шарлатана, экстрасенса? В таком случае ты знаешь больше меня. Твои мистические увлечения до добра не доведут». И дальше в том же духе. Он выиграл паузу, заставил жену оправдываться, заглушил интерес.

— Вы эту фотографию видите первый раз?

Что-то изменилось в ней, возможно, слегка приподнялись плечи.

— Хотите, я попрошу сделать для вас еще один отпечаток?

— Зачем?

Он переборщил, оказался слишком прямолинейным. А что если сейчас взять и сказать ей про ту фотографию, которую она обронила?

— Этого человека надо остерегаться, — повторил Фатеев чужие слова.

Разумовская вздрогнула.

— Неужели я сказала это вслух?

— Ах, вот оно что! — А он недоумевал, откуда взялась фраза. Трус редактор ее произнести не мог. Она обернулась, улыбаясь, объяснила:

— Это была первая реакция. Теперь я всмотрелась и вижу, что была не права.

Послышались шаги на лестнице. Дверь приоткрылась, редактор проскользнул в образовавшуюся щель.

— Не помешал?

Разумовская отчужденно встала, кутаясь в шерстяной платок.

— Мы, знаете ли, встревожились. — Редактор сделал безвольный жест, призывая Разумовскую в союзники.

— Напрасно, — сказал Фатеев сухо. Он был уже в пальто. — Вот ваши таблетки, спасибо.

— Нет-нет, я здесь ни при чем, это Алла Юрьевна. Так что решаем с портретом?

Фатеев посмотрел на Разумовскую.

— Вот Алла Юрьевна считает, что хороший портрет.

— Сергей Петрович шутит, я здесь человек посторонний.

— Ладно. — Фатеев достал перчатки. — Давайте оба — тот и этот. Там решим, прямо на банкете.

Он пропустил Разумовскую вперед.

— Мне вверх, а вам вниз, — сказала она.

Фатеев усмехнулся:

— Ошибаетесь, нам по пути.

Ему хотелось обернуться, но он пересилил желание и стал неторопливо спускаться. Она окликнула его. Вот и хорошо, подумал Фатеев. Ее лицо оказалось прямо над ним, она чуть перекинулась через перила.

— Я вот что хотела сказать… Вы еще не знаете, видимо… — Она помолчала, справляясь с волнением. — Говорят, министр только что вызвал к себе Метельникова.