Джастин Пол - Дорогой Эван Хансен

– Ты знаешь, где стоял дом? – спрашивает Зо. – Где жила эта семья до того, как…

Я отрицательно качаю головой, мне жаль разочаровывать ее. Нужно будет спросить лесника Гаса – может, он в курсе.

Зо останавливается и оглядывается вокруг.

– Честно говоря, я всегда забывала о существовании этого места. Хотя оно находится прямо перед моим носом.

И это идеальный нос. Ее красота превосходит красоту парка.

– Ну, – говорю я, – пока я работал здесь все лето, чем занималась ты?

– Работала в лагере в Риверсайде днем. И несколько вечеров в новом кафе-мороженом на бульваре.

Киваю, притворяясь, что никогда не проходил мимо того кафе этим летом, услышав, что она работает там.

– Похоже, ты была изрядно занята.

– Ну да, – говорит Зо. – Я стараюсь бывать дома как можно меньше.

А я – наоборот. Или же так было раньше…

Зо идет вперед. Я посоветовал ей надеть кроссовки, но не подумал, что она будет в конверсах. Они не слишком хороши для пеших прогулок. Нам предстоит спуск по крутому склону.

– Поосторожнее на этих камнях, – предупреждаю я. – Они могут оказаться скользкими. – Мне хочется вести ее дальше за руку. Но теперь, когда ее глаза открыты, она в этом не нуждается, и я не уверен, хочет ли.

– Когда мне было лет двенадцать…

– Да?

– Я попыталась убежать, – говорит Зо.

Иду быстрее, чтобы лучше ее слышать.

– Мои родители были всецело поглощены Коннором. Мне пришел в голову план – убежать в парк со спальным мешком и остаться там до тех пор, пока они не придут и не найдут меня.

Лесник Гас говорит, что некоторые бездомные спят в парке и собирают манатки к тому времени, как лесники начинают утренний обход. Лесникам известно это лишь потому, что на месте их ночлега остается мусор.

– Я упаковала целую сумку вещей, – продолжает Зо. – Знаешь фильм Королевство полной луны ? Это было что-то в этом роде. Только я не взяла с собой проигрыватель.

Она останавливается у развилки тропы.

– Свой план я так и не осуществила. Подошла к парку, и там было так темно, что я перетрусила и вернулась домой. Спала я под кроватью, решив, что мама придет утром разбудить меня и не поймет, куда я подевалась. Но… она так ничего и не заметила.

Не могу представить, каково это – жить в одном доме с Коннором. Словно твоим соседом по комнате является торнадо. Людям было достаточно трудно находиться с ним в одном классе, или в автобусе, или в коридоре. Наверное, каждодневная жизнь с подобным хаосом заставляет лес выглядеть вполне комфортным местом.

Иду по левой тропке, не давая Зо возможности выбрать направление. Тропинка направо ведет к клеверному полю и дубу.

– Эй, – говорит она. – Ты помнишь, я рассказывала тебе о концерте «Открытый микрофон» в «Кэпитол»? Ну, возможно, я поучаствую еще в одном таком концерте в следующий уик-энд.

– Возможно, поучаствуешь?

– Да, возможно.

– Ну, возможно, я бы хотел присутствовать на нем.

– Возможно, я буду рада.

Мимо нас пролетает птица и поднимается в небо. Я чувствую, что тоже парю в небесах. Я никогда не поднимался так высоко.

Мы слышим щебетание, но его издает телефон Зо.

– Мама, – говорит она, – хочет, чтобы я спросила у тебя, есть ли для нее еще письма. Прости, я знаю, что она надоедливая.

– О. Нет. Все о'кей. Она хочет получить их прямо сейчас?

– Нет. Когда ты сможешь послать их ей.

Хорошо. Когда смогу.

Камнем падаю на землю. Не могу оставаться в воздухе слишком долго. Неприглядная и тяжелая правда тянет меня вниз.

Сегодня прохожу мимо Зоны в столовой и слышу свое имя. Не знаю, кто окрестил это место «Зоной», но так называются несколько столиков в центре зала, где сидят все заметные люди нашей школы. Если бы с неба сюда вдруг упал грузовик, то сливки школы были бы уничтожены в один момент.

В центре Зоны расположилась Роксанна – новая влиятельная пара. Роксанна состоит из Рокса и его новой подружки Аннабел. Бедная Кристен Кабалерро изгнана за один из периферийных столиков. Полагаю, это называется «естественный отбор». Когда я миную Роксанну, Рокс кивает и говорит:

– Привет, Хансен. – А Аннабел смотрит мне в глаза, чего она никогда не делала прежде за все те три года, что мы провели в школе вместе.

В ответ я лишь оборачиваюсь на них и ошарашенно молчу. Я все еще не могу привыкнуть к тому, каково это, когда ты не невидим. Многое изменилось с тех пор, как я произнес речь. Я наконец-то избавился от безразличного к себе отношения, от «хм». Теперь я исключительно «эх». Я – Эван Хансен.