Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

Мѣсто погребенія сдѣлалось послѣ того предметомъ споровъ. На этотъ счетъ Наполеонъ былъ очень неоснователенъ. Въ завѣщаніи своемъ онъ обнаружилъ желаніе, чтобы остатки его были погребены на берегахъ Сены -- желаніе, на которое никакъ нельзя было полагать, что согласятся, и вѣроятно сдѣланное только съ тою цѣлью, что бы произвесть онымъ впечатлѣніе. Минутное размышленіе показало бы ему, что, сидя на престолѣ, онъ самъ не дозволилъ бы Лудовику XVIII быть похороненнымъ въ землѣ своихъ предковъ; и что онъ не далъ остаткамъ Герцога Ангенскаго другой могилы, какъ послѣднему изъ преступниковъ, котораго погребаютъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ онъ умеръ, Притомъ же и всеобщее волненіе народнаго духа во всей Италіи не дозволяло сего сдѣлать.

Похоронить Императора Французовъ въ предѣлахъ утесистаго острова, на коемъ онъ провелъ послѣдніе свои годы, оставалось единственнымъ средствомъ; и предвидя, что это вѣроятно такъ будетъ, онъ самъ назначилъ мѣсто, гдѣ онъ желалъ покоиться. Это была небольшая, уединенная долина, называемая Слепъ или Генъ, гдѣ былъ источникъ, изъ котораго служители его обыкновенно черпали воду въ серебряные сосуды для Наполеонова употребленія. Мѣсто сіе имѣло болѣе зелени и тѣни, чѣмъ во всѣхъ окрестностяхъ, и знаменитый изгнанникъ имѣлъ привычку часто отдыхать подъ прекрасными плакучими ивами, осѣняющими источникъ. Тѣло, выставленное на парадной постелѣ въ небольшой его спальнѣ, гдѣ его посѣтили всѣ именитые на островѣ люди, было погребено 8 Мая. Гробъ облекли вмѣсто покрова военнымъ плащемъ, который Наполеонъ имѣлъ на себѣ въ день Маренгской битвы. Всѣ люди, принадлежащіе къ дому покойнаго, провожали его въ печальныхъ одеждахъ; причемъ находились Губернаторъ, Адмиралъ и всѣ гражданскіе и военные чиновники острова. Всѣ войска стояли подъ ружьемъ при этомъ печальномъ торжествѣ. Поелику дорога не дозволила дрогамъ доѣхать до могилы, то Англійскіе Гренадеры имѣли честь отнести до оной гробъ. Похоронный обрядъ былъ свершенъ Аббатомъ Виніали. Чрезъ каждую минуту палили изъ пушекъ съ Адмиральскаго корабля. Наконецъ гробъ былъ опущенъ въ могилу при трехъ залпахъ артиллеріи, по пятнадцати выстрѣловъ каждый. Большой камень былъ положенъ на могилу -- и покрылъ ограниченное пространство, вмѣстившее въ себѣ человѣка, для котораго вся Европа казалась тѣсною.

Достигнувъ конца сего достопамятнаго повѣствованія, питатель, можетъ быть, пожелаетъ на минуту остановиться, дабы размыслить о свойствахъ удивительнаго мужа, коего Фортуна осыпала столь многими дарами въ началѣ и въ срединѣ его поприща, отягчивъ конецъ его столь сильными и столь необычайными огорченіями.

Наружность Наполеона, съ перваго взгляда, не имѣла ничего величественнаго, ибо о.:ъ былъ ростомъ только пять съ половиною Англійскихъ футъ. Худощавый въ молодости, онъ потолстѣлъ, вошедъ въ зрѣлыя лѣта, и хотя повидимому онъ былъ болѣе нѣжнаго, чѣмъ крѣпкаго сложенія, по никто лучше его не могъ переносишь усталость и лишенія. Онъ ѣздилъ верхомъ некрасиво и не умѣлъ управлять лошадью съ совершеннымъ искуствомъ) почему онъ много терялъ, имѣя подлѣ себя такого всадника, какъ Мюратъ. Но онъ ничего не боялся) сидѣлъ на сѣдлѣ крѣпко) скакалъ во весь духъ, и былъ въ состояніи ѣздить дольше всякаго другаго. Мы ужъ говорили о равнодушіи его къ пищѣ и о способности переносить всякія лишенія. Какая нибудь закуска и бутылка вина, привязанныя къ сѣдлу, были ему достаточны, въ первые его походы, на нѣсколько дней. Въ послѣднія его войны онъ чаще ѣздилъ въ карешЬ; не по нездоровью, какъ сіе предполагали, а потому, что онъ чувствовалъ въ тѣлѣ, находившемся въ столь безпрерывномъ движеніи, преждевременное дѣйствіе лѣтъ.

Наружность Наполеона извѣстна почти всякому по описаніямъ и портретамъ, вездѣ находящимся. Темнорусые его волосы не показывали, чтобы онъ много заботился о своей прическѣ. Лице его было шире, чѣмъ обыкновенно у прочихъ людей. Сѣрые глаза его отличались выразительностью, зрачки были большіе, а брови не очень густыя. Лобъ и верхняя часть лица имѣли въ себѣ нѣчто важное. Носъ его и ротъ были очень хороши; а верхняя губа весьма коротка. Зубы его были не красивы, но онъ мало ихъ показывалъ разговаривая. {Находясь на островѣ Св. Елены, онъ часто жаловался на боль зубовъ и десенъ.} Улыбка его была удивительно какъ пріятна и даже, говорятъ, непреодолима. Цвѣтъ лица его былъ свѣтлооливковый, безъ всякаго румянца. Выраженіе лица его было вообще важно, даже задумчиво, но безъ всякаго знака суровости и жестокости. Величественное спокойствіе, сохранившееся по смерти въ чертахъ его, придало имъ особенную красоту, и возбудило удивленіе всѣхъ тѣхъ, которые на него смотрѣли.