Вальтер Скотт: Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

Сочиненіе

Сира Вальтеръ-Скотта .

Перевелъ съ Англійскаго

С. де Шаплетъ.

ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.

Въ Типографіи Александра Смирдина.

1832.

Печатать позволяется,

съ тѣмъ, чтобы по напечатаніи представлены, были въ Цензурный Комитетъ три экземпляра.

С. Петербургъ, 5 Іюля, 1832 года.

Цензоръ В. Семеновъ .

Образъ жизни Наполеона.-- Препровожденіе времени.-- Одежда его.-- Отрывки Записокъ, которыя онъ диктовалъ Гг. Гурго и Мойтолону.-- Любя Литературу, онъ удивляется Оссіану.-- Склонность его къ театральнымъ произведеніямъ онъ предпочитаетъ Расина и Корнеля Вольтеру.-- Тацитъ ему не нравится.-- Онъ защищаетъ свойства Кесаря.-- Обращеніе его съ приближенными.-- Забавы его и упражненія.-- Мнѣніе его о Сирѣ Пёльтенеѣ Малькольмѣ.-- Сношенія его съ жителями Св. Елены и съ пріѣзжавшими на сей островъ.-- Свиданіе съ Капитаномъ Галломъ -- съ Лордомъ Амгерстомъ и съ Англичанами, принадлежавшими къ Китайскому посольству.

Непріятныя и не дѣлающія чести ссоры, описанныя нами въ предъидущей главѣ, къ несчастно составляютъ самыя достопримѣчательныя событія послѣднихъ годовъ Наполеоновой жизни. Въ продолженіе пяти лѣтъ и семи мѣсяцевъ, проведенныхъ имъ на островѣ Св. Елены, мало произошло обстоятельствъ, измѣнившихъ печальное единообразіе его жизни, кромѣ тѣхъ, которыя раздражали его и вредили его здоровью. Мы ужъ говорили о томъ, что наиболѣе дѣйствовало на его характеръ; представимъ теперь общую картину его образа жизни и привычекъ тогда, какъ онъ занималъ свое печальное, уединенное жилище.

Жизнь Наполеона, до тѣхъ поръ, пока здоровье его начало разстроиваться, была самая правильная и единообразная. Поелику онъ не имѣлъ крѣпкаго сна, можетъ быть, отъ привычки его въ продолженіе дѣятельной эпохи его жизни, не назначать себѣ опредѣленнаго времени для отдыха, то часъ его пробужденія былъ очень не одинаковъ, завися отъ сна, вкушеннаго имъ ночью. Сія неправильность была причиною, что въ продолженіе дня онъ часто дремалъ на софѣ или въ креслахъ. Любимый его камердинеръ, Мартанъ, читалъ ему книгу, когда онъ ложился въ постелю, до тѣхъ поръ, пока онъ засыпалъ, что было, можетъ статься, лучшимъ средствомъ для разсѣянія безпрестанно скоплявшихся мыслей человѣка, который находился въ такихъ необычайныхъ и въ такихъ печальныхъ обстоятельствахъ. Вставъ съ постели, Наполеонъ или начиналъ диктовать одному изъ своихъ Генераловъ (большею частью Монтолону или Гурго), изображая тѣ черты своей достопримѣчательной жизни, которыя онъ желалъ сохранить; или, если позволяла погода и онъ былъ къ тому расположенъ, то ѣздилъ часа два верхомъ. Иногда завтракалъ онъ одинъ въ своея горницѣ, а иногда со своими приближенными, вообще около десяти часовъ и почти всегда что нибудь холодное. Утро проводилъ онъ обыкновенно въ чтеніи или диктуя кому либо изъ своихъ спутниковъ, а часу въ третьемъ принималъ особъ, имѣвшихъ дозволеніе его посѣщать. Прогулка въ коляскѣ или верхомъ обыкновенно слѣдовала за симъ пріемомъ, и тогда его сопровождали всѣ его приближенные. Лошади ихъ, привезенныя съ Мыса Доброй Надежды, были всѣ хорошей породы и красивой наружности. Возвратясь съ гулянья, онъ опять брался за книгу или диктовалъ до обѣда, происходившаго около осьми часовъ вечера. Онъ предпочиталъ простую пищу и ѣлъ много, съ большимъ апетитомъ. За обѣдомъ выпивалъ онъ нѣсколько рюмокъ вина. Иногда пилъ Шампанское) но воздержность его такъ была велика, что бокалъ этого легкаго вина производилъ краску въ лицѣ его. Никто меньше Наполеона не имѣлъ расположенія къ излишествамъ, унижающимъ человѣчество. Онъ никогда не ѣлъ болѣе двухъ блюдъ, и заключалъ обѣдъ свой небольшою чашкою кофе. Послѣ обѣда шахматы, карты, легкое чтеніе въ слухъ для забавы бесѣды или общій разговоръ, въ коемъ иногда участвовали дамы, его спутницы, занимали вечеръ до десяти или до одиннадцати часовъ; послѣ чего онъ уходилъ въ свою спальню, и тотчасъ ложился въ постель.

Къ этому краткому изображенію домашнихъ привычекъ Наполеона, мы можемъ прибавить, что онъ былъ очень тщателенъ на счетъ своего наряда. По утрамъ онъ обыкновенно являлся въ бѣломъ спальномъ халатѣ, въ широкихъ брюкахъ, съ краснымъ полосатымъ платкомъ на головѣ и съ открытымъ воротомъ у рубахи. Одѣвшись, онъ имѣлъ на себѣ простой зеленый мундиръ безъ всякихъ украшеній, подобный тому, которымъ Государь отличался отъ пышноодѣтыхъ царедворцевъ въ Тюліери; бѣлый жилетъ, бѣлыя или китайчатыя панталоны, шелковые чулки и башмаки съ золотыми пряжками, черный галстукъ и треугольную шляпу, въ какой его изображаютъ на всѣхъ картинахъ и карикатурахъ, съ маленькою трехцвѣтною кокардою. Будучи въ полномъ нарядѣ, онъ обыкновенно надѣвалъ ленту и большой крестъ Почетнаго Легіона.