Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

Что касается до движенія на островѣ Св. Елены, то Наполеонъ часто ходилъ пѣшкомъ, и пока былъ здоровъ, не боялся крутыхъ, трудныхъ и опасныхъ дорогъ. Не взирая на то, что на островѣ есть нѣсколько дичи, онъ никогда не охотился. Кажется, что онъ никогда не любилъ эшу забаву, хотя въ бытность свою Императоромъ, онъ поставилъ гораздо на лучшую и великолѣпнѣйшую ногу противъ прежняго Придворную Охоту. Должно предполагать, что онъ занимался этою Царскою забавою -- какъ ее называютъ -- болѣе по любви къ пышности, чѣмъ по настоящей склонности къ сему упражненію. Мы приведемъ здѣсь собственное его повѣствованіе объ опасности, которой онъ однажды подвергся на кабаньей охотѣ. Картина сія напомнитъ любителямъ произведенія Рубенса и Шнейдера.

"Выѣхавъ однажды въ Марли на охоту за кабанами," говоритъ Императоръ: "мы попали съ Сультомь и съ Бертье на трехъ огромныхъ вепрей, прямо на насъ бросившихся. Всѣ охотники со страха обратились въ бѣгство. Мы убили этихъ трехъ кабановъ, но мой меня оцарапалъ и едва не оторвалъ мнѣ палецъ (на немъ видѣнъ еще былъ большой рубецъ). Забавнѣе всего было, что охотники, окруженные своими собаками, столпясь позади трехъ героевъ, во все горло кричали: "Помогите Императору! спасите Императора!" а ни одинъ не трогался съ мѣста." --

Говоря о прогулкахъ Наполеона, мы можемъ упомянуть здѣсь о другой опасности, которой онъ подвергался при забавѣ, болѣе употребительной въ Англіи, чѣмъ во Франціи. Онъ вздумалъ однажды править лошадьми, и въ опасномъ мѣстѣ опрокинулъ карету, въ коей находилась Іозефина съ другими особами. Англійскій читатель вспомнитъ, что подобный случай былъ и съ Кромвелемъ, который -- какъ говоритъ историкъ -- въ состояніи будучи правишь тремя народами, полагалъ, что онъ можетъ правишь и шестеркою подаренныхъ ему горячихъ лошадей; и имѣвъ такую же неудачу, какъ постигла послѣ его Наполеона, опрокинулъ карету, къ великому страху сидѣвшаго въ ней Секретаря Тёрло и съ двойною для себя опасностью отъ паденія и отъ выстрѣла пистолета, который онъ всегда имѣлъ при себѣ заряженнымъ. Бонапарте замѣтилъ только: "что всякой долженъ браться за свое дѣло."

Главнымъ средствомъ разсѣянья для Наполеона на островѣ Св. Елены было общество и разговоръ только съ его приближенными; чего бы не случилось, если бъ онъ могъ повелѣвать своимъ нравомъ, который не измѣнялся при наивеличайшихъ бѣдствіяхъ, а теперь повидимому уступилъ слабости къ небольшимъ ссорамъ и досадамъ.

Губернаторъ и Штабъ его, естественнымъ образомъ не участвовали въ Лонгвудскомъ обществѣ по несогласіямъ, царствовавшимъ между Наполеономъ и Сиромъ Гудзономъ Лоу. Между Офицерами стоявшихъ на островѣ полковъ, вѣроятно были образованные люди, которые, служивъ въ послѣднихъ войнахъ, конечно могли бы доставишь своимъ обществомъ разсѣянье Императору и его спутникамъ, но вообще они не ходили въ Лонгвудъ. Докторъ О'Мера говоритъ, будто бы Губернаторъ запретилъ Офицерамъ знакомиться съ Французами, но Сиръ Гудзонъ Лоу отвергаетъ сіе какъ клевету, ссылаясь на свидѣтельство самихъ Офицеровъ 53-го полка. Но и предположивъ, что Англійскимъ Офицерамъ не было сдѣлано такого запрещенія, весьма естественно, что военные не любили ходишь туда, гдѣ они знали, что услышатъ самые неуважительные, грубые отзывы не только о ихъ начальникѣ, но о ихъ землѣ и Министерствѣ, не имѣя никакой возможности потребовать за то удовлетворенія.

Чинъ и свойства Сира Пёльтенея Малькольма, Флотскаго Начальника, поставляли его превыше тѣхъ отношеній, которыя затрудняли низшихъ сухопутныхъ и морскихъ Офицеровъ. Онъ часто посѣщалъ Наполеона, который очень его хвалитъ, и хотя, по тѣсной нашей дружбѣ съ Сиромъ Пёльтенеемъ мы знаемъ, что онъ совершенно заслуживаетъ похвалы сіи, но Наполеонъ тѣмъ охотнѣе ихъ дѣлалъ, что онѣ доставляли ему случай изливать свою досаду, сравнивая поведеніе Адмирала съ Губернаторомъ, самымъ невыгоднымъ для сего послѣдняго образомъ. Мы однако же приводимъ здѣсь сей отрывокъ, дабы показать, что Бонапарте умѣлъ при случаѣ отдавать справедливость и цѣнить достоинства, даже въ Англичанинѣ.

Послѣ свиданія съ новымъ Адмираломъ, онъ говоритъ: "Вотъ человѣкъ, котораго обхожденіе пріятно, открыто, прямодушно и искренно. Это настоящее Англійское лице: по чертамъ его можно угадать о сердцѣ, я увѣренъ, что онъ храбрый человѣкъ; я еще не видалъ никого, о комъ бы я такъ скоро составилъ себѣ столь выгодное понятіе, какъ объ этомъ красивомъ старикѣ воинственнаго вида; онъ держитъ голову прямо и открыто; и говоритъ что думаетъ, не боясь смотрѣть вамъ въ глаза. Лице его возбуждаетъ во всякомъ желаніе короче узнать его; оно внушило бы довѣренность самому подозрительному человѣку."