Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Посидел немного, поднялся и пошел к углу дома. Там снова сел. Так за несколько присестов обошел церквушку, взошел на крыльцо, перекрестился и зашел внутрь. Отец Андрий встретил его обеспокоенным взглядом, но улыбнулся приветливо. Матвей перекрестился, прошел к стене и уселся на лавку. Тяжело. Посидев немного, он поднялся и пошел к выходу, нужно было полежать. Благо, теперь он и на спине мог лежать. Каждое новое движение уже не отдавалось болью, только спина сильно чесалась. Так всегда бывает, когда заживают раны.

…В доме хозяйничала та самая девушка, что кормила его бульоном. Он вошел в дом:

– По здорову тебе, красавица.

Она обернулась, лукаво глянула на него из-под пушистых черных ресниц озорными синими глазами:

– И тебе по здорову, Матвей.

Он прошел к лавке, сел, наблюдая, как ловко она орудует ухватом, вынимая из печи чугунок:

– Спасибо тебе за уход и ласку.

Она выставила чугунок на стол, отставила ухват, затеребила в руках передник, заговорила внезапно сбившимся голосом:

– Да ты… да я… за сыночков моих…

Она вдруг упала перед ним на колени и принялась целовать ему руки:

– Матвей, спасибо тебе! Ты ведь сыночков моих спас, себя не пожалел, да я по гроб тебе… все что хочешь… Матвей…

Он оторопело вырвал свои руки из ее ладоней, подхватил ее, поставил на ноги:

– Ну чего ты, дуреха? А?

Он прижал ее к себе и гладил по густым черным волосам, а она заплакала, сотрясаясь всем телом.

… -Ушел мой Прохор в тайгу, да так и не вернулся. И осталась я вдовая с сыночками. Спасибо брату, помогает. А теперь, когда дом сгорел, и вовсе приживалкой живу у матери Прохора. Пока еще новый поставим…

Матвей слушал историю Агафьи и думал о том, как много всякой несправедливости и обиды в мире. Разве справедливо, что молодая красивая девка осталась сначала без мужа, а теперь еще и без дома? Но отец говорил: «Если видишь несправедливость – исправь. Для того и есть люди, чтобы друг другу помогать». Он спросил:

– А кто дом ставить будет?

– Как кто? Всем миром и будем ставить.

– А кто брат у тебя?

Ответить Агафья не успела – за спиной скрипнула дверь, и густой бас произнес весело:

– Я брат!

Матвей обернулся и увидел стоящего в дверях здоровенного парня чуть старше его самого. Да такого, что дверь за ним видно не было.

Парень меж тем продолжил:

– Я Иван, кузнец здешний – он шагнул к столу, уселся напротив Матвея, разглядывая его с каким-то бесшабашным весельем:

– Как же ты так решился, Матвей? Я пока от кузни добежал, тебя уже на руках несут, Агашка с племяшами слезами уливается…

Матвей пожал плечами:

– Думать некогда было.

Иван рассмеялся гулко, хотел было хлопнуть Матвея по плечу, но вовремя передумал:

– Спасибо тебе, Матвей.

– Сделал что должно, хватит благодарить.

– Э нет, брат. Никто не сделал, а ты сделал. Не убоялся и себя не жалел. Не отказывайся от благодарности, мы ведь от чистого сердца. Теперь в этой деревне тебе в любом доме рады. Заходи и живи.

Матвей кивнул – хорошо, мол. Была бы охота об этом говорить. Иван меж тем продолжил:

– А и за помощника тебе спасибо. Добрый кузнец. Теперь два Ивана-кузнеца, в два раза больше работы можем делать. Ты ведь его привел?

Матвей опешил:

– Как же я? Он меня привел, я сюда и не собирался вовсе. У меня дело есть…

Иван кивнул, посерьезнев:

– Знаю про твое дело. Мы с Иваном тебе поможем чем сможем. А можем мы много! – он сжал пудовый кулачище и рассмеялся…

…Каждое утро Матвей выходил из дома и шел на реку, умываться. Агафья все порывалась ему помочь, но он лишь отмахивался. Тогда она принялась его уговаривать:

– Ну зачем до реки ходишь, трудишь себя? Нешто я тебе на дворе не полью?

Матвей молча шел к реке, сцепив зубы. Отец Андрий, наблюдая за суетой Агафьи, сказал ей:

– Ты ему не мешай, он в силу только входить начал. Ему сейчас любой труд на пользу, даже самый малый.

И Агафья отступилась, лишь наблюдала с крыльца, готовая броситься на помощь в любой момент. Но Матвей, преодолевая слабость, ходил и ходил, и каждый следующий переход давался ему все легче и легче. На третий день он вышел из дома и пошел вдоль улицы к месту, где стоял еще недавно дом Агафьи. Серко неспешно трусил рядом с ним, не отходя ни на шаг – вдруг кто обидеть надумает. У пожарища Матвей остановился и долго смотрел на гору углей, обгоревшие бревна и сиротливо торчащую из пожарища печную трубу. И вспомнилась ему его деревня и сгоревшие дома на окраине, вспомнился стан… Матвей скрипнул зубами и зашагал дальше – тело требовало движения. Из-под забора выкатился давешний пес, но лаять не стал, сел чинно и принялся наблюдать за Матвеем и Серко. Серко лишь глянул искоса и пошел дальше.