Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Матвей хотел было ответить, но она перебила:

– Знаю, надо. Мама у тебя… а потом? Потом ты куда? Может, вернешься? – в голосе ее звучала такая надежда, что Матвей не нашелся что ответить.

Агафья продолжила, опустив глаза:

– Люб ты мне, Матвей. Знаю я, вдовая да с детьми, зачем я тебе?… – из глаз ее в пыль закапали слезы. Матвей взял ее лицо в ладони, вытер пальцами слезы:

– Ну что ты, Агафья? Ты очень хорошая! Но мне правда нужно идти, понимаешь? А куда потом? Да я не знаю, как там все выйдет, куда уж обещать что-то?

Она горько плакала, уткнувшись носом ему в плечо, а он не знал, что еще сказать.

Утром он поклонился отцу Андрию, поклонился дому, перекрестился и ушел. Как будет выручать маму, он все еще не знал…

…Путь его лежал через горную тайгу. Иван-старший подробно рассказал ему весь путь до Уймона, куда он ходил еще с отцом по кузнечным делам. Дорога предстояла трудная, о чем Иван его предупредил особо:

– Дорога, Матвей, многотрудная. С горы на гору идти нужно, в некоторых местах и на белки забираться придется. Можно обойти, но тогда уж проще по проезжей дороге. Времени столько же, а труда меньше. Так что, если хочешь обогнать этих, нужно потрудиться. Но оно ведь всегда так? – он хлопнул Матвея по спине. Матвей тогда только плечами пожал. Когда это в тайге легко было?

…Взобравшись на первую гору, Матвей уселся на взлобке отдохнуть. Подъем дался ему нелегко, и сейчас он с благодарностью вспоминал Ивана и работу в кузнице. Без этой работы он вряд ли сейчас взошел бы на гору, упал бы на середине подъема.

Он сидел под могучей пихтой, на узловатом корневище, и смотрел вдаль, в ту сторону, где была его деревня, где тек Чарыш, где была могила отца. Вернется ли? Кто знает.

Поднялся, вновь закинул на плечо туго набитый припасом заплечный мешок, взял в руку берданку и зашагал упруго по пружинящему под ногами ковру из рыжей хвои. Запах в тайге стоял чудный, на каждой полянке тянулись к солнцу цветы, теплый по-летнему день радовал птичьими трелями, но Матвей не обращал внимания ни на что вокруг. Каждый день пребывания в доме сначала отца Андрия, а затем и Ивана его не отпускала мысль о том, что он неумолимо опаздывает. И сейчас, оказавшись наконец в тайге, он вновь рвался вперед. Шел до самого вечера, останавливаясь изредка для краткого отдыха. Уже перед самым закатом наткнулся на верховое болото, и потратил немало времени на его преодоление. Чьи-то заботливые руки накидали слеги в самых трудных местах, так что работать топором почти не пришлось. На сухое Матвей выбрался уже в темноте. Выбрал местечко рядом с текущим откуда-то с вершины ручейком, быстро развел костер. Ужинал тем, что ему в дорогу собрала Авдотья.

…Провожать его вышла вся деревня. Он шел по улице, а люди выходили из домов и желали ему удачи. Вышел и отец Андрий.

– Уходишь, Матфей?

– Ухожу. Благословите, отец Андрий.

– Иди с Богом, Матфей. У тебя все получится. Помни: Бог с тобой, ты не один. Он поможет. А я помолюсь за тебя.

Матвей перекрестился, поклонился в пояс и зашагал через реку и дальше, в горы. Отец Андрий перекрестил его вслед…

Ночь выдалась беспокойной. Серко глухо рычал, иногда вскакивал, и тогда Матвей подбрасывал сушняка в костер, разгоняя ночную тьму. Видимо, какой-то хищник бродил вокруг, не решаясь приблизиться к живому огню. Смутное беспокойство не давало глубоко уснуть, и выспаться не удалось. Но молодой организм быстро восстанавливает силы, так что утро Матвей встретил бодрым и полным сил, несмотря на сильное желание спать.

Сегодня он решил идти быстрее, в душе крепла уверенность, что ему нужно спешить. Поэтому наскоро позавтракав, Матвей устремился вперед. Он летел, не чуя под собой ног, как тогда, в тот день. На отдых остановился только один раз, когда солнце стояло в зените и тайга сонно дремала в полуденной жаре. Напившись из родника, посидел немного, давая отдых натруженным ногам. Серко тоже устроился в тени, вывалив розовый язык и с интересом следя за кружащейся вокруг цветка пчелой. Съели на двоих краюху хлеба да пару яиц, запив родниковой водой, времени на чай Матвей себе не отмерил.

И снова переход, погоня за ускользающим временем. Матвей усердно карабкался в гору, стремясь как можно скорей увидеть следующую, скатывался в распадки и вновь упорно лез вверх.

Свежую могилку он нашел случайно. Прошел бы мимо, если бы не увидел краем глаза какое-то яркое пятно, увидеть которое в тайге совсем не ждешь. Он почти проскочил мимо, но какая-то неправильность в окружающем заставила его остановиться. Сделав несколько шагов назад, он увидел небольшой холмик, наскоро сделанный из двух прутьев крест, скрепленный цветастым платком. Шагнув ближе, Матвей отставил винтовку, сбросил с плеча мешок и присел на корточки у могилы. Он знал этот платок. В этом платке Даренка была на покосе, в нем же она работала на заготовке грибов. Она? Или кто-то другой? А если…. Нет, нет, нет! Матвей положил ладонь на теплую, прогретую солнцем землю. Могилка была свежей, земля еще не успела оплыть, на ней еще не было привычного таежного сора, хвои, чешуек коры. Он сделал в памяти еще одну зарубку. Матвей запомнил все могилы: отца, дядьки Никодима, общую в омшанике, теперь вот эта. За каждую могилку Ухов ответит. Кулаки Матвея сжались, в душе плеснулась волна ледяной ярости, в висках застучало.