Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

– Отпусти, слышишь? Отпусти мальцов – кто-то говорил ему прямо в ухо, но он не сразу понял, чего от него хотят. Кое-как разжал руки, отпуская ревущих во весь голос мальчишек. Их мать подхватила их, прижала, потом бросилась целовать Матвея, но ее отстранили:

– Совсем он худой, не видишь что ли?…

Темнота.

…Сначала он услышал тихий разговор. Говорили две женщины, голоса их Матвею были незнакомы:

– Бедный, как обгорел. Вся спина.

– Да, рубаху с него срезать пришлось – вторила ее собеседница – уж третий день горячка. Да и мудрено ли, после такого-то?

Матвей осознал, что лежит на животе, накрытый легкой простынкой. Все тело затекло, во рту жутко пересохло и очень хотелось пить. Он шевельнулся и зашипел от неожиданной боли – по спине будто резанули ножом. Одна из женщин подхватилась, запричитала:

– Ты мой родненький, не шевелись, не надо тебе шевелиться пока. Пить хочешь?

Матвей попытался ответить, но из горла вырвался только сухой сип, еле слышный даже ему. Тогда он попытался кивнуть, что вызвало новый приступ боли. Болела вся спина сразу. Женщина поняла его, присела перед ним с большой кружкой воды и торчащей из нее трубкой. Матвей не стал думать, что это за трубка такая – просто приник к ней и принялся жадно пить. Пил долго, пока хватало дыхания, осушил почти всю кружку. Отдышался и снова припал к воде.

– Ишь как пьет, бедненький, знамо дело, такой жар перенести. Ничего, ты пей, пей…

Ее прервал знакомый голос отца Андрия:

– Много воды сразу не надо давать. Лучше через время бульону крепкого или хлеба в молоке моченого с медом.

Женщина поднялась, затараторила:

– Бульону это мы быстро, это мы мигом. Ты потерпи, Матвеюшка, мы мигом – и вышла из горницы.

Отец Андрий присел рядом с Матвеем, заговорил:

– Спасибо тебе, Матфей. Спас ты деток малых, за то тебе все в деревне благодарны. Но себя не уберег. Обгорел ты. Спина вся погорела. Но ничего, жить будешь. Тебе сейчас силы нужны, так что старайся покушать. Спину мы твою залечим. Сначала нам показалось, что до костей ты погорел, но Господь уберег. Только кожу тебе ошпарило, когда за спиной твоей крыша внутрь дома ухнула – батюшка покачал головой.

Матвей слушал его и не верил, что это все про него говорит батюшка. Он вроде бы вполне нормально себя чувствовал. Спина вот только болит да во рту сухость страшная. Отец Андрий меж тем продолжал:

– Молимся мы за тебя, Матфей, денно и нощно, да спину мажем жиром гусиным с живицей кедровой пополам. Скоро встанешь. А пока отдыхай.

…В следующий раз Матвей очнулся глубокой ночью. Сидевшая возле его изголовья молодая девушка спала, прислонившись к стене.

– Пить – сипло, но довольно громко произнес Матвей. Девушка встрепенулась, глянула на него спросонья непонимающе, потом ахнула, вскочила и через мгновенье вернулась с кружкой горячего бульона. Матвей досадливо дернул головой:

– Воды сначала.

Девушка смущенно покраснела, кивнула и перед носом Матвея появилась кружка с водой. Он попытался сделать глоток, шевельнулся неловко, зашипел рассерженным котом. Девушка хлопнула себя по лбу и протянула ему ту самую трубочку:

– Это горлышко утиное сухое – пояснила она, заметив в глазах Матвея немой вопрос.

Он не стал отвечать – молча осушил кружку. Откинулся устало на подушку. Это небольшое усилие выгнало испарину на лбу. Матвей чувствовал себя совсем разбитым, и вспоминая слова батюшки, грустно усмехнулся. Не верилось ему, что скоро он встанет. Желудок, получив вместо еды порцию воды, требовательно заурчал, да так громко, что девушка прыснула. Но потом вновь стала нарочито серьезной и спросила:

– Есть будешь?

– Буду – Матвей говорил с трудом.

Она улыбнулась и скрылась из поля зрения. Вернулась через пару минут, держа в руках ту самую кружку с бульоном, краюху хлеба и чашку с разварным мясом. Бульон был крепким, насыщенным и очень горячим, и пить его через утиное горлышко было сущим мучением. Но Матвей терпел – очень уж есть хотелось. Девушка меж тем ловко разрывала мясо на небольшие кусочки и скармливала их Матвею, перемежая с такими же небольшими кусочками хлеба. Наевшись, Матвей провалился в сон, не успев даже сказать спасибо, но успев подумать, что где-то он эту девушку уже видел…

…Яркое солнце било в глаза. Матвей сидел на крылечке и, щурясь, смотрел на речку и горы за ней. Серко лежал у его ног, положив голову ему на колени и счастливо скалясь. Спина нещадно чесалась, и Матвей иногда осторожно чесал ее о стену. Он сегодня впервые после той памятной ночи встал на ноги. Пройти удалось ровно до двери, а дальше накатила такая слабость, что он едва не упал. Но он все равно был счастлив. Он встал! Завтра он пройдет больше. А послезавтра еще больше. Его съедала мысль о том, что пока он тут отлеживается, мама… Он встал. Ноги дрожали, слабость накатила с новой силой. Ну нет! Он сделал шаг, потом еще, еще… Дойдя до столика под черемухой, сел на лавку. Дыхание сбилось, ноги трясутся… ну ничего, это не страшно.