Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Серко нетерпеливо переминался у края поляны, всем своим видом показывая, что пора бы уже и в путь. И когда Матвей наконец направился в тайгу, радостно рванул вперед, едва не сбив его с ног. Отойдя от избушки совсем недалеко, в ближайшем распадке Матвей обнаружил останки какого-то копытного, скорее всего, марала. Кости были растащены по всему распадку – это пировали волки. До сих пор Матвей видел только одного волка, того самого, что приходил к нему уже трижды. Но тот волк был… или не был. А эти волки были самыми что ни на есть настоящими. И Матвей невольно напрягся. Но Серко был спокоен – деловито обнюхал кости и побежал дальше. Видимо, еще зимой волки загнали марала в заметенный снегом распадок и спокойно задавили.

Выбравшись из распадка, Матвей направился вдоль склона по самому верху, внимательно оглядываясь по сторонам и стараясь усмотреть следы пребывания соболя. Но его охотничьего опыта было явно недостаточно, и он пожалел про себя, что рядом нет отца. С другой стороны – а как еще учиться? И он принялся старательно вглядываться в кроны деревьев, искать следы на непросохших участках земли, прислушиваться и следить за Серко. Уж этот соболя точно не пропустит. Впереди еще один подъем, на самую вершину. Делать там Матвею было особенно нечего, соболь там точно не ходит, но очень уж хотелось подняться и охватить взглядом сразу всю тайгу, вдохнуть полной грудью родниковый воздух.

Он шел по самому гребню горы. Справа и слева вниз уходили поросшие тайгой склоны, и Матвей смотрел на острые верхушки высоченных елей и пышные кроны кедров, забираясь все выше и выше.

Наверх взбирался недолго, а взобравшись, остановился ошарашенно. В той стороне, где стоит их деревня, к небу поднимались столбы густого белесого дыма. Пожар! Матвей вглядывался вдаль, пытаясь хоть что-то разглядеть, но до деревни было далеко. И все же он не ошибался, деревня точно в той стороне, просто сейчас скрыта от него поросшим густой тайгой склоном горы.

Матвей развернулся и опрометью бросился назад, к избушке. Нужно спешить к своим, на зимовье, предупредить! Может, они и не знают там про пожар? Хотя дозорные же в деревне есть, должны вестового послать. А еще там отец, он наверняка остался с дозорными.

Внутри у Матвея все сжалось от предчувствия беды. В груди ворочался ледяной ком, и ноги несли его все быстрее. Он мчался как ветер, перепрыгивая через выпирающие из земли корневища и попадающиеся по пути валежины. Серко бежал рядом, весело подпрыгивая на ходу, он не разделял тревоги друга.

Матвей влетел на полянку, изрядно удивив Орлика, спокойно пожевывавшего молодую травку. Вытащил из избушки арчимаки, быстро оседлал и навьючил коня, подпер дверь в избушку бревнышком и устремился к зимовью.

Спуск был тяжелым, но Матвей подгонял себя, не давал подолгу думать над следующим шагом. Тревога гнала его вперед, глухая и тяжелая. Спустившись в долину, он сходу погнал Орлика. Тот, чувствуя тревогу седока, и сам грыз удила и рвался вперед.

Быстрей, быстрей… Подъем дался очень тяжело. Орлик оскальзывался и дважды едва не сорвался вниз. Матвей не дал, мертвой хваткой вцепившись в повод и вынуждая коня выравниваться. К концу подъема сил у них уже не оставалось, но ждать Матвей не мог.

И все же им пришлось остановиться, Орлику нужно было немного отстояться, хоть плачь. В запале Матвей совсем не подумал о воде для коня, и сейчас жалел об этом. Нужно быть внимательнее. Но внизу бежит небольшой ручеек, так что недолго осталось терпеть. Спустившись, остановились чуть в стороне от ручья. Сразу Орлика поить нельзя, ему нужно остыть немного. Минуты тянулись, капая тягучими раскаленными каплями, заставляя Матвея нервно кусать губы. Он не вытерпел, допустил Орлика до воды, а затем повел его в поводу. Пусть медленно, но идти, не стоять!

С каждым шагом в душе Матвея крепла уверенность: пришла беда. Он нутром чуял какую-то пропасть, в которую готово было сорваться его сердце, и такая накатывала жуть, что он скрипел зубами и все ускорял шаг.

На подходах к стану Серко остановился вдруг, замер. Шерсть на загривке поднялась дыбом, жуткий оскал растянул губы, из груди вырывался низкий вой. Матвей никогда его таким не видел. Орлик тоже беспокойно фыркал и упирался, будто не хотел идти дальше. Матвей присел перед Серко, взял его голову в руки:

– Серко, ну что ты? А?

Ему вдруг стало очень страшно. Внезапная догадка пронзила его. Тишина. Вокруг стояла абсолютная тишина. Не бежали навстречу собаки, не слышно было стука топоров и ставшего уже привычным станового шума. Ничего. Серко зарычал глухо, тоскливо…