Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Подъем дался им проще. Подниматься всегда проще, чем спускаться. Поднявшись немного над степью, Матвей огляделся, и увидел внизу семью лосей: быка, корову и двух телят. Отец говорил ему, что два теленка у лосей – большая редкость, чаще по одному. То ли оттого, что двоих уберечь сложнее, то ли еще по какой причине. А тут два. Матвей улыбнулся своим мыслям и продолжил подъем.

Когда они забрались, наконец, на гору, солнце уже уверенно клонилось к закату. Горные переходы дело непростое. Да и любят горы обманывать. Матвей как-то попался в такую ловушку, когда они с отцом впервые пошли в горы. Отец остановился тогда, показал на виднеющуюся горушку, и спросил:

– Как думаешь, сын, далеко ли до нее?

Матвей подумал недолго, сказал уверенно:

– Да пара верст всего.

Отец хмыкнул в бороду:

– Это, стало быть, к обеду дойдем?

– А то!

К обеду они до той горы не дошли. Дошли, когда солнце клонилось к вечеру, и длинные густые тени от гор пролегли по долине. Матвей тогда спросил:

– Бать, а почему так? Вроде же близко гора, а дойти никак не получается.

– Это от того, сын, что гора большая, а ты маленький. И своим величием скрадывает она расстояние.

И когда утром отец показал Матвею на вздымающуюся перед ними гору и спросил: «За сколько, сын, мы на нее заберемся?», Матвей не спешил отвечать. Прикинул так и эдак, памятуя слова отца про величие горы, и сказал:

– Думаю, к обеду управимся.

Он почти не ошибся. Обедали они на вершине. Но солнце снова касалось вершин гор – в пути ведь обедать не станешь. Эти воспоминания заставили его улыбнуться: каким несмышленышем он был, как торопился обо всем судить…

До избушки им оставалось пройти около версты, и Матвей торопился. В горах темнеет сразу, как только солнце за гору спрячется, и ломать ноги по темноте ему не хотелось. С этой стороны он к избушке не ходил ни разу и здешнюю тайгу не знал. Она, конечно, не особенно отличалась от привычных ему окрестностей зимовья, но все же по темноте лучше не ходить. Дав Орлику короткий передых, он вспрыгнул в седло и толкнул пяткам теплые бока.

Плавно покачиваясь в седле, Матвей чутко прислушивался к тайге. Все вокруг было спокойно, птицы щебетали привычно, где-то дробно стучал дятел. А на душе все равно неспокойно. Какая-то неясная тревога угнетала Матвея, заставляла крутить головой по сторонам. Как говорит отец: «Шерсть на загривке дыбом». Теперь Матвей понимал, что это значит. Понимал, но поделать с этим ничего не мог. Орлик временами косил на него карим глазом и продолжал мерно вышагивать.

…Избушка показалась впереди уже в темноте. Матвей и разглядел-то ее только потому, что знал, куда смотреть. Спешился, отвязал арчимаки и расседлал Орлика. Протер его насухо пучком мягкого душистого сена, привязал у коновязи. Чуть позже он его напоит, а пока насыпал в торбу овса и подвесил ее жеребцу на шею, и тот с аппетитом захрупал угощением.

Открыл избушку, нашел и затеплил масленку, внутри сразу стало уютно. Матвей подумал невольно, как немного человеку нужно для уюта: стены с крышей да немного тепла и света. Затопил печурку, и скоро в ней загудел, забился огонь, с треском поглощая смолистые сучья. Сходил до родника, набрал воды для Орлика в мягкое кожаное ведро. Во второй заход и для похлебки и чая принес. Быстро настрогал солонины, пару картофелин, сухих грибов снял с веревочки тут же, и вскоре над полянкой поплыл умопомрачительный запах. Матвей невольно сглотнул слюну, с самого утра ведь ни крошки во рту не было…

Ужин получился славный. Густая наваристая похлебка показалась Матвею удивительно вкусной, и он наелся до отвала. Серко тоже получил свою порцию, и сейчас блаженно сопел, свернувшись клубком у двери. Матвей подбросил в печь дров и завалился на укрытые медвежьей шкурой нары. Завтра ему предстояло пешком пробежаться по участку, осмотреться, и к вечеру спуститься на пасеку, и уже послезавтра от пасеки вернуться на стан. Но для начала он с утра осмотрит и, если нужно, подновит избушку.

…Быстрый завтрак остатками сваренной вечером похлебки, перевязать Орлика на длинный повод, берданку на плечо и в дорогу. Предстояло обойти немаленький участок, вернуться к избушке за Орликом и отправляться на пасеку. Так что рассиживаться некогда, времени в обрез. Но перед этим он внимательно осмотрел избушку: за зиму без присмотра могла и крыша прохудиться, да мало ли что. Но все оказалось в порядке, отец всегда все делал основательно. Лабаз тоже был в целости и сохранности.