Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

Кузьма забыл об интервью и отправился к машине. Он бросил в салон неудобный, сковывающий движения пиджак и закатал рукава рубашки. Решил идти пешком — всего десять минут вниз по улице. По плану у него не должно было быть с собой оружия, но он-то знал, что может и голыми руками убить кого угодно. Давно копившаяся, подавляемая ярость подошла к самому горлу и перехватила дыхание. Отчасти он был рад, что Стрельцов провалил дело и теперь он сам закончит — было что-то неправильное в том, чтобы с тараканами разбирались другие вместо него.

— Теперь все будет как надо! — прорычал он Павлу, который догнал его.

— Кузьма! Спятил?! Тебя же посадят!

— Никто меня не посадит, — отмахнулся тот. — Все, уйди, не мешай! — Ему пришлось оттолкнуть товарища, который преграждал путь. Пожилые журналисты стояли у входа в кафе и удивленно смотрели им вслед. — Прикрой меня перед ними!

— Кузьма, возьми себя в руки.

— Я Катьку ему не отдам. Он моего Санька убил, я, по-твоему, это так оставлю?!

— Стой! — крикнул Павел, но больше не пытался ничего предпринять.

Кузьма спускался вниз по улице. Движения его стали плавными, потому что теперь он чувствовал уверенность, понимание того, что делает.

— Ничего нельзя доверить этим щенкам! Всё надо самому, — ворчал он.

Солнце взорвалось за облаками над морской далью, и огромное пространство над водой сделалось надрывно-кровавым. Возле гостиницы стояли машина «скорой» и полиция, но все были слишком заняты трупом Егора, который с простреленной головой лежал в паре сотен метров отсюда, и не обратили на Кузьму внимания. Оказавшись в пустом холле, Кузьма окончательно уверился, что сделает дело быстро и без последствий. В гостинице по-прежнему было мало туристов, поэтому он не встретил ни души, пока шагал к лифтам. Никого не было и на Катином этаже.

Не раздумывая, Кузьма выбил дверь.

Никита поджидал его. Кузьма ушел из-под удара ножом, потом из-под второго, поймал запястье — и любому другому успел бы сломать его, загнув кисть внутрь, но Никита ухитрился выскользнуть, теряя оружие.

— Руками — помнишь, я обещал?

— Кузьма! — крикнул Никита, отступая. — Так ты нас отблагодарил? Я тебе жизнь спас в Одессе!

— Ах ты мразь! Санька моего убил и думал всё?!

— Спятил? Это не я!

— Врешь! Вижу, что врешь!

Кузьма бросился на него, опрокинул, разбив при этом стеклянный журнальный столик, замахнулся, чтобы прикончить одним ударом, но Никита свободной здоровой рукой схватил упавшую на пол пепельницу и расколол об висок Кузьмы. В глазах на мгновение потемнело, Кузьма пропустил несколько ударов. На ковер закапала кровь.

Теперь уже Никита был сверху, рычал, бил Кузьму по лицу. Тот не чувствовал боли, но что-то покачнулось в сознании, и он все не мог сообразить, где находится и что происходит, пока не услышал возглас Кати:

— Нет, Кузьма! Вставай, вставай!

— Заткнись, сука! — заорал Никита, оборачиваясь. — Ты следующая, поняла?

За эти пару секунд Кузьма пришел в себя и остановил очередной удар здоровой руки. Он заломил ее и медленно, с большим усилием стянул с себя противника, взгромоздился ему на спину, придавил к ковру.

— Нет, Кузьма, не надо! — закричала Катя.

Кузьма сломал парню руку и стал душить.

Никита хрипел, извивался, дергал ногами, но теперь, лишившись здоровой руки, он был обречен. Кузьма капканом сдавил ему глотку и продержал сколько было нужно. Протезом Никита силился зачерпнуть что-нибудь для спасения, вдавливал мелкие осколки в ковер, но вот остановился.

Никита был мертв, но Кузьма продолжал держать его, издавая низкий утробный рев. Из раненой головы по-прежнему сочилась кровь. Наконец Катя подбежала, вцепилась в его руки, он почувствовал ее запах и опомнился.

— Ну вот и все… Получил?! — Кузьма поднялся, качаясь.

Теперь он чувствовал острую боль в голове и стал приходить в себя. Его взгляд лег на Катю.

Та поняла, что Никита убит, остолбенела и теперь глядела на Кузьму снизу вверх с немым изумлением.

— Какая же ты тупая! — сказал он, но Катя не услышала.

Когда она очнулась, то горько заплакала. Она еще не понимала, но нечто ужасное забрало ее — то, о чем предупреждал Стрельцов, а она никогда не верила по-настоящему, что это существует. Кругом были осколки, кровь, опрокинутая мебель.

— Это все ты! — рявкнул Кузьма. — Не реви теперь! Если бы не ты, ничего бы не было!.. Приехала жопой трясти, мужикам мешать дело делать! Если б не ты, все бы нормально оставалось! Рассорила нас!