Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

— Ты, Змей, выражайся поточнее. Мы нервные, шуток не понимаем, — Саша в раздражении бросил ложку на стол. На нас начали смотреть.

— Поточнее хочешь? Хорошо. Мне Тычков до пятницы срок дал подумать — или я соглашаюсь на завлаба, или меня обратно в колбасу… Уволиться нельзя, тогда точно на фарш…

Про фарш и колбасу, кажется, никто не расслышал.

— Тебя в завлабы?

— Тебя?

Я понял, что спокойно мне не поесть.

— А что, не согласны? Чем вам моя кандидатура не подходит, а? Или я глупее вас?

— Да нет, — Саша опустил глаза, — не глупее, но все-таки…

— Что все-таки?

— Да как-то… А я? То есть, а Николая куда?

— Черт его знает… Ладно, успокойтесь. Не собираюсь я никаким завлабом быть. Но и Николаю здесь Тычков работать не даст. Это я вам точно говорю… Ну что, коллеги, — вздыхаю, — решать будем? Неплохо бы вечерком после работы собраться, обсудить дела наши… скорбные. Вы как?

Все молчали, словно воды в рот набрав.

— Ну что ж. Нет, так нет. Вы кушайте тут, обедайте, а я пойду поработаю. Отпускаете?

Саша покраснел.

— Извини, Сервелант. Нам с Аленой сегодня некогда. Мы идем родителей ее встречать. Приезжают… Ну, в общем… Может, завтра?

— Мне все равно, друзья мои, товарищи. Как скажете, — я, не доев «украинского плова» встал из-за стола. — Приятного еще раз вам аппетита.

Испугались, товарищи верные, в штаны наделали. Ох, Леша, и противно же. Мерзко. Брр… Но понять можно.

Войдя в лабораторию, я первым делом направился к телефону. Надо позвонить Николаю, договориться о встрече.

— Алло, — ответил из трубки спокойный Колин голос.

— Коль, это я. Ты как?

— Нормально. Решили с Танькой в Сочи на пару недель смотаться, раз уж возможность появилась. У тебя что?

— Не по телефону, ладно? Может, вечерком ко мне заглянешь?

— Может и загляну. А надо?

— Надо, Николай.

— Тогда без вопросов. Ну что, до вечера?

— До вечера, — я положил трубку на аппарат.

Сегодня было уже не до работы. Однако надо ж чем-то себя занять? Из института до конца рабочего дня теперь не выйдешь — церберы не выпустят. А лишние проблемы не нужны. Что ж сделать-то такого полезного?

В лабораторию вошла Наталья. Она уселась напротив меня и, положив подбородок на руки, уставилась мне в глаза.

— Не кажется ли тебе, дорогой, что назрела необходимость поговорить?

— О чем? — честно говоря, я не понимал, в чем это назрела необходимость. Хоть убей, не понимал.

— А тебе Татьяна ничего не рассказывала?

— Рассказывала. Ну и что?

— Ты, наверное, теперь меня совсем не уважаешь? Но, понимаешь…

— Понимаю, — оборвал я Наталью. — Незачем себя в чем-то винить. Во-первых, что сделано — то сделано. Во-вторых, любовь. Что ж, и это понимаю. Тут мы над собою не властны. В-третьих…

Я замолчал. А что, собственно, в-третьих? Разве первого со вторым мало? Не комплекс, ведь, N 2 с изюмом компотом. А, что там!

— В общем, не о чем нам с тобою говорить, Наталья. Я тебя винить не имею морального права. И не виню. Понимаю. Ты-то что теперь собираешься делать со всем этим?

— Не знаю, Змей, — Наташа потерла переносицу указательным пальцем, — в такое дерьмо окунулась, что теперь даже не представляю, как жить… Дура, одним словом, набитая. Кто ж знал, что он обратно сюда припрется… Какая, к черту, любовь?! Ты на меня, правда, не обижаешься?

— Да ладно, перестань. Оба мы хороши. Николая жалко. Тычков сказал, что его… А, ну да, я ж говорил. Вот, мля, ситуация… Слушай, Наташка, — меня вдруг осенила интересная мысль, — а у тебя ростовского адреса родителей Сайгака не осталось?

— Нет, а зачем тебе? — Наташа взглянула на меня удивленно.

— Да так, идейка.

— Шантажнуть хочешь? Нет, Большой Змей, дохлый номер. Ты с этим делом даже к Тычкову не суйся. У него сам министр в тылах. Лева мне еще по телефону говорил, что с его сынком подружился, в доме у них ужинает раз в неделю. Так что лучше… Не надо, в общем, с огнем играть. Сожрут и фамилии не спросят… Это система, Сервелант, а против системы… Понимаешь, короче.

Интересно, думаю, она говорит. Систему какую-то выдумала… Надо запомнить, вдруг пригодится когда-нибудь, а сам отвечаю:

— Ты права, против системы с ломом не попрешь. Придется, видимо, смириться. Как ты думаешь, Николай меня поймет, если я его место займу?

— Поймет. Он человек далеко не глупый. Ты только поговори с ним предварительно. И Саши остерегайся. Слышал, как он твое известие принял?

— С Колей поговорю. А Саня… Кстати, а где они с Аленкой?

— Так сказали ж тебе. Родители Аленины приезжают, встретить надо.