Даниэль Шпек - Bella Германия

Когда около одиннадцати они уходили из ресторана, Винсент набросил пальто на плечи Джульетты, а она взяла его под руку, не задумываясь, что делает. Он посадил ее в свою «ИЗО-ривольту».

– Винсент, – сказала Джульетта, – я не верю, что это происходит на самом деле. Завтра утром я буду думать, что это был сон.

– А что, если нам прямо сейчас отправиться в Венецию? К восходу солнца успеем вернуться.

Это прозвучало совсем как тогда.

– Прекрати, не мучай меня, – взмолилась Джульетта.

– Я отвезу тебя домой.

Машина неслышно скользила в ночи – теплый кокон, защищающий их от всего жестокого и неразрешимого. По авторадио крутили последний альбом «Битлз» – Let it be. Джульетта положила гондолу на колени и вспоминала прогулку на мотоцикле по летнему Милану, запах кожаной куртки, прохладный ветер в лицо и мелькающие по сторонам дороги огни.

Винсент остановился неподалеку от ее дома, на углу, – вновь совсем как тогда, на Виа-Лудовико-иль-Моро. Он выключил мотор, их взгляды встретились – и дальше все случилось само собой. Первый шаг сделал не он, но и не она, обоих одновременно подхватило нахлынувшей вдруг волной. Она закрыла глаза. Поцелуй казался самой естественной вещью на свете. Запах его кожи, руки, гладившие ее по волосам, – медленнее, тяжелее, чем тогда, – все казалось ей до боли знакомым и в то же время было впервые. Винсент осторожно снял с Джульетты шарф и поцеловал в шею. Она приложила пальцы к его губам, но вовсе не потому, что не хотела продолжения. Просто подумалось вдруг, что уже поздно, что Винсента ждет разочарование, если он надеется встретить ее ту, двадцатилетнюю. Она давно не та, она мать семейства и жена другого. Джульетта все не открывала глаза – чтобы не выдать своего страха. Но, ощутив на висках его ладони, его губы, касающиеся ее лба, успокоилась. А потом оба они стали одним целым.

Джульетта очнулась от резкого звука. Она открыла глаза. Голубой луч скользнул по лицу Винсента. Два полицейских «фольксвагена» пронеслись мимо с включенными сиренами и затормозили. Призрачный голубой свет разливался по улице. Четверо вооруженных мужчин устремились к дому Джульетты.

– Что случилось, Винсент?

– Оставайся здесь.

Он взял ее за руку, но Джульетта высвободилась и выскочила из машины.

На лестничной площадке она услышала крик. Потом глухие удары, приказы, снова крик. Дверь в квартиру была взломана. Полицейские волокли студентов в прихожую, хватали их за длинные волосы, щелкали замки наручников.

– Чертовы фараоны… – извиваясь, ругался Роланд.

Джульетта увидела Энцо в пижаме. Он явно не понимал, что происходит, и старался закрыть собой Винченцо.

– Не понимать… – бормотал он.

Винченцо тоже выглядел не вполне проснувшимся.

Полицейский приказал Энцо стать лицом к стене, но тот не желал отходить от сына.

– Они не коммунисты, простые гастарбайтеры, – бросилась объяснять Джульетта.

В результате полицейские ограничились обыском.

В соседней комнате отчаянно вопила малышка – мать сама была слишком напугана, чтобы успокоить ее. Винченцо взял девочку на руки, принялся утешать.

– Тсс… не бойся… Ничего они нам не сделают.

Когда полицейские повели студентов в наручниках к машинам, Джульетта кинулась следом. Перед домом, в толпе заспанных соседей в пижамах, стоял Винсент. Увидев Джульетту, он было направился к ней, но она жестом велела ему остановиться. Подошедший сзади Энцо обнял жену. Винченцо уже мчался по улице – подальше от устремленных на него слишком внимательных взглядов.

– Винченцо! Вернись! – закричала Джульетта.

Винсент повернулся и исчез в темноте.

Винченцо резко затормозил на автозаправке в Тоскане. Молча вышел из машины, хлопнув дверцей, и направился к придорожному магазинчику. Я смотрела ему вслед. Машина потрескивала, словно загнанная, в моторе что-то урчало. Я вытащила ключ зажигания, взяла дневник и пошла следом за Винченцо.

Потом мы стояли возле окна и пили эспрессо. Среди современных автомобилей на освещенной солнцем парковке его «альфа» выглядела призраком из иной эпохи.

– Так что ты против него имеешь? – спросила я. – Он ведь и в самом деле любил твою мать. Она его тоже.

Винченцо молча пил кофе. Потом взял дневник, который лежал передо мной на подоконнике, пролистал. Между страниц обнаружилось еще одно фото, заставившее Винченцо замереть. Джульетта и Винсент в мюнхенском кафе – судя по фасону костюмов, начало семидесятых. Оба смотрели в камеру несколько растерянно, будто в последний момент передумали фотографироваться, но фотограф уже успел спустить затвор.