Юрий Коваль - Избранные произведения в одном томе

— Оказывается, терпит, — сказал Пахомыч. — Натура терпит даже и отсутствие пустоты. Вот я сейчас и нахожусь там, где ничего нету, даже пустоты. Только я тут и сундук с деньгами.

— Этого вполне достаточно, — сказал вдруг наш капитан сэр Суер-Выер, неожиданно появляясь на палубе. — Пахомыч с деньгами — это уже Бог знает сколько! Несчастный остров, на котором совершенно ничего не было, вдруг так многообразно разбогател. В сундуке — полно денег, а в Пахомыче — бездна разума. Даже на острове Цейлон нет подобного богатства… Впрочем, не думайте, что я так уж быстро остыл. Да, да, не думайте! Поостыл немного — это верно, да и то скажите спасибо хересу.

— Сэр, — сказал Пахомыч, — дозвольте вернуться на корабль и поблагодарить херес лично, с глазу на глаз.

— Ничего, не беспокойтесь, я ему передам ваши приветы… а вам, старпом, я вот что посоветую… поищите как следует, вдруг да и найдёте на этом острове что-нибудь.

— Что именно искать, сэр?

— А вот этого я не знаю. Не может же быть, что на нём совершенно ничего нет. Должно быть хоть что-нибудь в каких-нибудь кустах.

— Да нету же и кустов, сэр! — воскликнул старп со слезами в горле.

— Ищите! — настоятельно порекомендовал капитан. — А если ничего не найдёте, так и останетесь на этом острове, как единственный признак наличия чего-то в пространстве.

— Сэр! Сэр! Я лучше здесь оставлю рубль! Этого вполне достаточно! Пространство будет заполнено!

— Одним рублём? — усмехнулся Суер. — Нет, старпом… ищите!

— Сэр! — негромко сказал я. — Это ведь невыполнимая задача. Ведь нету совершенно ничего. Посмотрите на него, сэр.

Пахомыч действительно бродил по острову, шарил, как слепец, рукою в пространстве, придерживая левой сундучок.

— Ты думаешь, что он ничего не найдёт? — спросил капитан, скептически оглядывая меня.

— Да ведь невозможно, сэр! На острове совершенно ничего нет: ни земли, ни травинки, ни воздуха… ни даже пустоты… только ничто.

— Да? Ну тогда ответь мне на один вопрос. На острове ничего нет, а как же мы его видим?

— Я и сам в недоумении, сэр. Вроде ничего нету, а мы что-то видим.

— В том-то и дело. Мы видим НЕЧТО. Подчёркиваю: видим НЕЧТО. Только не знаем, как это называется, но оно ЕСТЬ!

Я вперился в пространство, пытаясь разобраться, что же я, собственно, вижу.

И видел какой-то вроде бы остров, зигзаги и точечки, звёздочки в крапинку или мокрые капельки,

туманные полосы, оранжевую суету сует,

шелуху шёпота,

чешую неясных движений,

какое-то вливание…

действительно, НЕЧТО, а вот что именно — неясно.

— Ну и что ты скажешь? — спрашивал капитан. — Как всё это объяснить? Как назвать?

— Затрудняюсь, сэр. НЕЧТО — самое точное слово.

— И даже очень хорошее слово, — сказал капитан. — Хорошее, потому что — точное! Понял? Нам кажется, что НЕЧТО — расплывчатое слово, не может быть точным, а оно — точное! А теперь я выскажу тебе одну свою великую догадку: во всяком НЕЧТО имеется ЧТО-ТО.

Капитан закончил своё могучее рассуждение, и не успел я ещё осмыслить его, как на острове, на котором ничего не было, послышался какой-то шум, всхлипыванья, плач и сдавленный крик Пахомыча:

— Нашёл!

О Боже, Боже, Боже мой!

Спаси и сохрани нас, ищущих, не знающих что, и видящих НЕЧТО, не понимая, что это такое!

Не во тьме,

не во мгле,

не в свете,

не в пустоте,

не в наполненности,

не в тумане и не в пелене, а только в том, что можно было бы назвать НЕЧТО, стоял наш старпом и кричал полушёпотом:

— Нашёл! Нашёл!

Сундучок с деньгами, полный свой расчёт и жалованье, он грубовато пнул пяткой и прижимал к груди найденное, какой-то белый свёрток или даже большой кулёк.

— Сахар, что ли? — сказал было Хренов, но тут же фрикусил безык.

Сэр Суер-Выер определённо растерялся.

Я лично видел, как пальцы его сжимались и разжимались, как будто искали что-то возле карманов брюк.

Находка старпома, очевидно, потрясла его, а, может, ещё сильней потрясла собственная догадка: там, где ничего нет, всё-таки что-то имеется или может вдруг зародиться, возникнуть и явиться перед нашим взором.

— Лафет! Лафет! — шептал капитан, нервничая пальцами у брюк.

Никто из нас никак не мог догадаться, о чём это бессознательно бормочет сэр, мы растерянно переглядывались, наконец меня осенило, и я пододвинул капитану пушечный лафет, на который он и присел в изнеможении.

Да, я понимал эту внезапную опустошённость и бессилие капитана. Порыв гнева измотал его до основания, великая догадка и находка старпома вовне осязаемого потрясли разум. Он знал,