Антон Леонтьев - Гордость и преступление

Питер горько усмехнулся:

— Отец рассматривал этот вариант на случай смерти бабули, но я не знаю, как он поведет себя, если она сама отречется. Впрочем, тогда и ему будет проще отречься, взяв с нее пример.

Но отрекаться бабуля, как быстро выяснилось, вовсе не собиралась.

Походя на себя прежнюю — энергичную, саркастичную, деловую, — ее величество королева, облаченная в нежно-лавандовое платье, на сей раз без фамильных жемчугов и неизменной броши, зато с массивным, так называемым коронационным, ожерельем из 26 непомерно огромных бриллиантов, надеваемым на особые церемонии и чрезвычайно редко в повседневной монаршей жизни, восседала за письменным столом, около которого, грызя нечто серое и бесформенное, некогда бывшее кроссовкой Вики, возлежала верная Фру-Фру.

Обведя всех собравшихся взором (Питера с Викой, Эдди с Кэролайн, Микки с Сибби, дядю Кларенса и тайно вернувшихся пару недель назад из длительного заграничного вояжа дядю Честера со своей графиней), ее величество, раскрыв папку с собственным вензелем, подняла что-то в воздух и сказала:

— Сегодня я обнаружила это среди писем, которые были отпечатаны для меня и поданы на подпись!

— Что эта, мамуля? — спросил дядя Кларенс. — Твое завещание?

Бабуля, сверкнув глазами, зачитала:

«Драгоценнейший мистер Фэллоу, достопочтимый сэр! Смею в очередной раз беспокоить Вас своим посланием, желаю опять довести до Вашего высокочтимого внимания кое-какие новые грязные сведения о членах нашей местной букингемской мафии, некоторыми наивными идиотами называемой отчего-то «Королевской Семьей»…»

Микки ойкнул, Сибби ахнула, дядя Кларенс грязно выругался, а Фру-Фру чихнула.

— Но что это, бабуля? — спросил Эдди, и королева пояснила:

— То, что во времена моей молодости именовали подметным письмом. То есть анонимкой, подписанной «Другом из Дворца», которая адресована мистеру Фэллоу!

— И как она оказалась у тебя, бабуля? — спросил Питер, и ее величество охотно пояснила:

— Это послание обнаружилось среди писем, которые принесла мне сегодня днем на подпись Матильда.

Все переглянулись, и Сибби мрачно изрекла:

— Значит, это она была шпионкой, которая снабжала Фэллоу нашими секретами. Ну да, все сходится! Но и на старуху бывает проруха!

Фру-Фру, словно в подтверждение ее слов, негромко тявкнула.

— Она отпечатывала эти ужасные послания в соседней комнате, на машинке, параллельно с моими письмами, — заметила устало бабуля. — И, будучи особой уже не самой молодой, перепутала и сунула последнее письмо в папку, предназначавшуюся для меня. Наверное, надо было быстро спрятать при появлении кого-то, а потом она элементарно забыла его вынуть и отнесла мне на подпись…

— Она арестована? — быстро спросил дядя Кларенс.

— Ее надо допросить с пристрастием! — возмущенно поддакнул дядя Честер. — Эта тварь разрушила нашу с Эммой семейную жизнь…

Дядя Кларенс, взглянув на младшего брата, цинично заметил:

— Это твои безжизненные сперматозоиды и ваша с Эммой криминальная фантазия ее разрушили, а старуха Матильда только сбагрила сенсацию Фэллоу…

— Но почему она сделала это? — спросила Вика, и все уставились на нее.

— Какая разница! — завизжала вдруг графиня Честер и бурно разрыдалась.

Бабуля , не любившая публичного проявления слез даже в семейном кругу, заявила:

— Я тоже пожелала узнать это от нее, однако Матильда, конечно же, все отрицала. Добиться правды от нее я не могла, посему велела тотчас покинуть дворец. Ее дочка, которая была твоей секретаршей, тоже была мною немедленно уволена, потому что я не сомневаюсь, что и Матильда-старшая, и Матильда-младшая действовали заодно.

Фру-Фру снова тявкнула и уткнула мордочку в бывшую Викину кроссовоку.

— А что, если это не так? — произнесла Вика, и бабуля, странно взглянув на нее, произнесла:

— Что значит — не так?

Вика, запинаясь, произнесла:

— Но теоретически письмо в папку мог положить и кто-то другой с целью очернить Матильду…

— Кто другой? — завизжал так оглушительно дядя Кларенс, что Вика вдруг подумала: ведь и этот мог. А до этого сбагривать Фэллоу пикантные сведения о собственной семье с какой-то неведомой целью.

Ее взгляд упал на чету Честер. Вряд ли это они, ведь им больше всего досталось.

Хотя кто знает?

Эдди и Кэролайн? Нет, только не Эдди, а вот его честолюбивая супруга могла намеренно провоцировать скандалы, чтобы доставить огорчение бабуле, тем самым свести ее побыстрее в могилу и самой стать ее величеством королевой Англии.