Антон Леонтьев - Гордость и преступление

Прошло достаточно много времени, прежде чем дверь распахнулась и на пороге возник вышколенный преснолицый дворецкий.

Окинув ее презрительным взглядом (видок у Вики, убежавшей из коттеджа в спортивном костюме , был отнюдь не королевский, вернее, не герцогский ), надменно произнес, явно приняв ее за попрошайку или проповедницу:

— Мы не принимаем!

И захлопнул перед ее носом дверь. Вика уставилась в дверь, понимая, что ее и здесь не ждут, и, понимая, что ее, похоже, нигде не ждут , а туда, где, быть может, и ждут, она направляться не хотела, как дверь вдруг снова распахнулась, и все тот же преснолицый дворецкий, впрочем, уже не надменным, а весьма взволнованным тоном произнес:

— Ах, ваше королевское высочество, приношу свои глубочайшие извинения. Просто я не сразу узнал ваше королевское высочество в этом… гм… экстравагантном наряде…

С поклонами пропуская ее в огромный холл, дворецкий продолжал витиевато извиняться, а Вика произнесла:

— Путешествую инкогнито, поэтому и выбрала этот наряд, как у персонажей Little Britain. Джеймс… то есть я хотела сказать, его высочество дома?

Ответом на ее вопрос послужил радостный крик, и Вика увидела другого Джеймса, сына Джеймса-старшего, который несся к ней из одного из боковых коридоров.

Вслед за ним появился и его отец, который был явно изумлен увидеть Вику в особняке, к тому же в таком виде.

— Вы же сказали, что если… что если мне понадобится помощь , то я могу приехать к вам? — спросила Вика, и молодой человек, на лице которого возникла улыбка, горячо уверил ее:

— Ну конечно! Мы все так рады видеть тебя! В особенности он!

И указал на сына, который буквально не отходил от Вики.

Она была признательна Джеймсу-старшему, что тот не задал ни единого вопроса, а пригласил ее в малую гостиную, где, усадив на диван, предложил чаю, а потом непринужденно, как будто визит ее королевского высочества герцогини Коннаутской, без предварительной договоренности и, что невероятнее всего, в спортивном костюме , был вещью вполне обыденной.

— Как дела у бабули , у твоей бабули? — спросила Вика, и лицо Джеймса помрачнело.

— Дело идет к финалу. Она уже не встает с кровати и большую часть времени проводит в полудреме. Думаю, еще несколько недель, а быть может, даже дней , и…

Вика сочувственно кивнула, а молодой человек, взяв ее за руку, произнес:

— Она вообще-то никого не принимает, но хочешь увидеть ее? Она будет тебе рада!

Они вступили в большую затемненную спальню, где на старинной кровати с балдахином возлежала старая герцогиня. Сиделка тактично вышла, а Джеймс, склонившись над пожилой леди, дотронулся до ее плеча.

— Бабуля, посмотри, кто к нам пришел в гости!

Веки герцогини затрепетали, она медленно открыла глаза и, увидев Вику, еле слышно произнесла:

— Ах, ваше королевское высочество… Извините, что не могу подобающе приветствовать вас…

Вика склонилась и поцеловала старушку в морщинистую щеку.

— Я умираю, однако не боюсь этого, потому что быть мертвым не страшно. Умирать, не исключено, да , но я не из робкого десятка. Однако не надо о неизбежном. Увы, я чувствую, что сейчас снова засну, они же держат меня на наркотиках… Вы у нас, потому что «фирма» пытается вас уничтожить?

Вика медленно кивнула, и герцогиня, на лице которой возникла понимающая улыбка, сказала:

— Да, они такие. Все эти скандалы, смерти и разоблачения. Они же на руку в первую очередь именно им! Сами и снабжают репортеров, чтобы подогревать к себе интерес. Они ради славы, которая помогает им удерживать власть, готовы на все!

Королевская «мафия» сама провоцирует шумиху в прессе, регулярно подбрасывая Фэллоу и иже с ним семейные тайны, которые приводят к медиаистерии? Мысль была простая, очевидная — и такая шокирующая.

— Но не будем о них… берегите себя. Они убивают людей , помните это! Убивают не только в переносном смысле, разрушая их жизнь и карьеру, но и в прямом… Я бы могла вам многое поведать, но я хочу сейчас спать, очень хочу спать. Джеймс, позаботься о нашей гостье. И кстати, вы не находите, что из вас получилась бы прелестная пара? Да и малышу Джеймсу нужна мать…

Голос ее, слабея с каждым словом, перешел в непонятное бормотание, веки закрылись, и старая герцогиня снова погрузилась в дрему.

Когда они вернулись в гостиную, Джеймс произнес:

— Бабуля права. Я о вас позабочусь. И никому не дам в обиду. Если, конечно, разрешите…