Антон Леонтьев - Гордость и преступление

Как-то, когда Пит уехал в Лондон на встречу с одним армейским товарищем (Вика осталась в коттедже, так как если бы они поехали вместе, то весь квартал оказался бы запружен журналистами и зеваками — в случае с Питером это была всего лишь половина квартала), она, наводя легкий порядок — надо же было чем-то заниматься, а привыкнуть к тому, что на все имеются слуги, она так до конца еще не смогла! — совершенно случайно наткнулась на черную папку с грифом «Совершенно секретно» , которая безалаберно лежала на ящике, забитом носками мужа.

Раскрыв ее, Вика увидела досье — на себя. Причем досье крайне подробное, в котором просвечивался практически каждый месяц ее жизни за все годы, с массой фотографий, в том числе из ее домашнего архива в Питере, с показаниями свидетелей, людей, имена которых она уже частично даже забыла, но сейчас вдруг вспомнила, и, что важнее всего, с оценочным заключением британских спецслужб.

Бухнувшись от неожиданности на кровать, Вика пробежала глазами выводы.

«…вероятность того, что е.к.в. В.К. была завербована российскими спецслужбами, может быть оценена по десятибалльной шкале в три с половиной балла, что, однако, не исключает возможности ее связи с кругами, близкими к…»

Е.к.в. В.К. — это была она, ее королевское высочество, Виктория Коннаутская. Аналитики британских спецслужб давали ей три с половиной балла из десяти возможных, оценивая то, является ли она русской шпионской или нет!

И это с учетом того, что не нашли ни единого подтверждения ее контактов с российскими спецслужбами — подтверждения тому, чего не могло быть , потому что элементарно не было!

Но тому, что могло бы быть — и эту возможность, как поняла из краткой преамбулы, и просил аналитиков британских спецслужб оценить е.к.в. Д.К. — его королевское высочество Джон Коннаутский.

То есть ее Пит.

Или более не ее ?

Внизу, в отдалении, хлопнула входная дверь, Вика услышала голос мужа.

— Вики, я вернулся! Пораньше удрал, причем так ловко обвел вокруг пальца журналюг. Они поехали в одну сторону, а я спокойно себе в другую! Ты по мне скучала? Смотри, что я тебе привез!

Дверь раскрылась, и на пороге возник сияющий Питер, державший в руках букетик васильков.

— Сам нарвал на чужом поле, велел Арчи остановить, и он на стреме стоял. Представляешь, какой был бы скандал, если бы меня застукали с поличным или если бы журналюги…

Он осекся, увидев раскрытое, лежавшее на кровати досье. Вика намеренно не стала прятать его обратно туда, где обнаружила: к мужниным носкам.

— Ты где это нашла? — спросил Питер изменившимся голосом.

Вика спокойно, даже чересчур спокойно, ответила:

— Там, куда ты сунул донесение спецслужб с грифом «Совершенно секретно», Пит. В ящике с твоими носками. Досье на меня, составленное, кстати, в единственном экземпляре и по твоему прямому указанию!

Питер, схватив досье, пролистнул его и произнес пренебрежительно:

— А, эта писулька, над которой я долго смеялся? Хотел, чтобы мы вместе посмеялись, но забыл показать…

— Забыл? — спросила Вика, вдруг понимая, что не знает, совершенно не знает человека, за которого вышла замуж.

И ребенка, которого носит под сердцем.

— Какой ты, однако , забывчивый!

Питер, швырнув папку обратно в выдвинутый ящик с носками, заявил в легком раздражении:

— Викки, ну сама посуди, все эти нелепые слухи о тебе множатся, «Дейли кроникл» не желает успокоиться, надо было что-то предпринять…

— И вместо того, чтобы, как ты хотел, подать на них в суд или, в конце концов, сделать из Шона Фэллоу отбивную, ты, милый мой , минуя все контролирующие инстанции и нарушая все мыслимые и немыслимые запреты, отдал распоряжение спецслужбам собрать на меня досье, чтобы установить…

Она запнулась и выпалила:

— Чтобы установить, являюсь ли я русской шпионкой и не отравила ли я на самом деле этого несчастного старика треклятым «казачком»! Ведь так?

Она бы поверила, что это не так, если бы Питер все отрицал. Если бы кричал. Если бы упал на колени. Если бы плакал. Если бы дал ей пощечину.

Или бы сделала вид , что поверила.

Но муж совершенно спокойно заявил:

— Викки, поставь меня на свое место. Наша семья и так последнее время погрязла в этих кошмарных скандалах, а тут еще такое — шпионаж и убийство! Вот я и решил…

— Шпионаж и убийство! — закричала Вика. — Это так! Но, скажи, какое я имею к этому отношение? Питер, какое?