Леонид Лушников - След заката

— Митька Фролов разоткровенничался. Говорит, что у них с братаном давно зуб на Березиных наточен. А Ястребову башку, говорит, давно отвертеть надо. Из-за него Васька, говорит, спекся на зоне, пропал где-то. Пыльнов нам родственник. Откопает!.. Где братана косточки лежат!

Трифонов насторожился, но перебивать не стал. Слушал с большим вниманием да еще подддкивал. Он знал всю тяжбу Фроловых с Алексеем. Все видели, как Катерина стреляла по Ваське, когда он был в бегах. Да и помнит тот покос. «Пекутся братья! Хоть и времечко-то убежало, — мелькали беспокойные мысли. — Неужели чего раскопали?! Кто-то ляпнул из кагэбэшников».

— Можа, винца выпьешь? — спросил Трифонов. — Мне-то еще маяться на электричке. Усну и проеду Айгир… Так чего еще там Митька-то плел?

— А разное, — махнул рукой Леднев. — Говорит, что всем им крышка будет… Наша, говорит, концовка будет…

Глаза у Леднева и без вина пошли вкось. Трифонов, поддерживая его под руку, вывел к снегоходу, запустил движок, спросил, перекрывая тарахтенье:

— Доедешь? Ты не гони шибко-то, а то в Урал свалишься!

А-а-а! — бесшабашно прокричал Леднев. — Прорвемся!.. Не впервой!.. По-о-о-шел! — он крутанул рукоятку газа, и вездеход рванулся вперед, обдав Трифонова снежной пылью…

Домой он вернулся мрачным, хотя дело и выгорело. С Березиными и Ястребовыми у Трифонова издавна сложились близкие отношения. Бывало, говаривал, расчувствовавшись: «Мы, Петька, одним миром мазаны и до гроба!» И секреты держал строго. Знал он, что Леднев, далекий родственник по двоюродной сестре жены, был не в меру болтлив, когда заложит за воротник, но в половине его слов могла прятаться и правда. «Сказать о разговоре Алексею или погодить?! — гадал он, глядя на то, как Марфа укладывает в рюкзак буханку хлеба и кусок вареной говядины. — Погожу-у-у!»

С этими тревожными думами и уехал, снарядившись под завязку патронами и едой. В кордоне подсел на ходу в теплушку, где бригада ремонтников путей, ехавшая на пересменок, шумно забивала козла. Сидел возле буржуйки, грел колени и раздумывал о будущей охоте, о жизни, как-то кособоко шедшей в последние года… После ухода с лесосек на деревоперерабатывающий завод в Айгире Трифонов на удивление всем, а особенно жене, запойно пить бросил, но разговлялся с радостью, когда была возможность. Домашнее хозяйство его также мало затягивало, хотя делал он, что нужно по двору, всегда справно, как положено настоящему хозяину, и упрекнуть в безделье его никто не мог. Полюбил он в последнее время ходить на разные комсомольские и пионерские сборы, где с охотой рассказывал, как они с бригадой в войну давали лес стране и фронту. Звенел он в президиумах наградами, рисовался перед молодежью. Но после того, как стал разваливаться по частям комплекс и жизнь дорожала с каждым днем, патриотическая жилка в нем стала затихать. Да и сборы молодежи все больше стали походить на пикники, обходя дела. Тогда-то и повесил свой парадный костюм в шифоньер и больше его почти не надевал, разве только по большим праздникам.

— Пошли они все!.. — горячился он перед селянами. — Выродился народ! Рвачи все и крохоборы от головки и до низа! И смену себе готовят такую же!..

Трифонов пошевелил кочергой уголь в печке, разбив тускнеющий на глазах панцирь шлака, глядя пристально в красное нутро, пышущее жаром, опять думал не о предстоящей охоте, а о том, как оповестить об опасности соседей. «Въелось, как дробью пробило! — недовольно переживал он. — Фроловы еще те… Не уложил бы Алешка тогда старшого — жизни бы тут ему не было!»

Так и доехал он до лесоразработок возле печки, выпрыгнул первым из теплушки возле деревянной эстакады нижнего склада. Оставив зачехленное ружье и рюкзак в сторожке у старого знакомого еще по работе на лесосеках, пошел разведать обстановку у подъема на хребет, не дотянулись ли руки Борового туда.

Молодой тракторист «Кировца», уже изрядно помятого, только что проволок пачку хлыстов, отцепил автоматом воз и, не снимая колец чокеров с крюка, развернулся обратно на лесосеку.

— Ловко! — восхитился Трифонов. — А у меня десяток чекоровщиков работали. — Эй! — помахал он водителю. — Прихвати меня!..

Тракторист притормозил, выглянул из кабины.

— Чего надо?

Трифонов, неуклюже прыгая через обрезки и навал мусора, поспешил к трактору.

— Подвези в верха.

— Давай! — Тракторист покосился на черный и новый полушубок пассажира, подумал: «Начальник какой-то?!» А вслух добавил: — Боровой на четвертой ленте. Там повал идет вручную. Балочная машина не поднялась. Не изобрели еще… Да вон и начальник!