Леонид Лушников - След заката

Он бы еще топтался на приступках, скрипя протезом, в который уж раз переживая, куря одну сигарету за другой, если бы не выглянула из избы Катерина.

— Ты че тут пристыл?! Водка эта!.. — она сильно хлопнула волглой дверью.

Прислушиваясь к гаму в избе, Петр Семенович в сердцах выбросил пустую пачку, шагнул в избу. В лицо дохнуло чужими одежками, папиросным дымом. Петр Семенович неспешно разделся, повесил свой полушубок рядом с синей шинелью, легонько провел ладонью по широким золотым погонам. «А и вправду генерал! Ишь ты!.. Теперь вся деревня только и толковать будет. Вот дожили. А Сашка не дослужился до генерала. Выходит, судьба!»

Харламов сразу узнал Березина. Тот же упрямый и крутой изгиб хрящеватого носа, скуластый овал лица. Генерал тронулся навстречу, протянул руки с крупными запястьями.

— Здравствуйте, Петр Семенович! Вот и свиделись… Примите мои соболезнования, хотя и запоздалые!

Харламов мял ладонь растроганного Петра Семеновича, чуть склонив покрытую пеплом голову, говорил:

— Давно хотел заскочить, да времена бойкие…

У Петра Семеновича вязко запершило в горле. Проговорить он был не в силах, а только кивал лохматой головой. Как же, генерал! Видел он одного, когда их эшелон немцы расстреливали с воздуха в упор. Но тот был захлюстанный и грязный. Он орал матом, стоя под веером пуль, стреляя по стервятникам из пистолета. А этот чистенький, как новый пятиалтынный, пахнущий «Шипром».

Усадили Березина между сыном и генералом. Николай Петрович привычно положил руку на плечо отца, говорил с виноватой ноткой:

— Гуляешь все? Ты не гляди на дружка своего. У него сердце железное…

Петр Семенович сверкнул глазами, хотел попрекнуть сына, что он больше тревожит отцовское сердце, но передумал, стерпел. Проходившая мимо Катерина с пельменями на большом блюде, раскрасневшаяся от печи, пригнувшись, выговорила в волосатое ухо отца, чем немного подпортила поднявшееся было настроение:

— Тут мы читали последнее письмецо Сашки! А тебя носит где-то нелегкая! — и к гостям уже громко: — Ешьте, пейте! Леша, наливай!

Петр Семенович старался не дышать в сторону генерала. Он с нескрываемым интересом разглядывал застолье. Возле Зоиной юбки гоношился черный мужик: не то грузин, не то еврей, что-то игриво говорил, ведя ее в танце. «Ну, этого Зойка отошьет мигом! — думал он ревниво. — Кавалер не тот!..»

В затухающей Бересеньке, где уж каждый третий дом пустует, слух о том, что к Березиным приехал настоящий генерал, разнесся быстро, достиг Айгира, поселкового клуба. Народ с песняками повалил на улицу. И каждый пытался заглянуть вроде бы по делу. Трифонов вместе с Егором Матвеевичем Ветровым выталкивали любопытных из сеней, высокомерно поговаривали:

— Че, генерала не видели! Опосля, ребятки, опосля. Дайте поговорить со знакомцем. Сашкин командир, да и младшего знал… посля, ребята!..

Харламов вышел к народу. Какая-то баба из толпы выкрикнула:

— Бают, война-то в Афганистане совсем ненужная! — но, опомнившись, закрыв рот варежкой, шагнула за спины. Харламов не ответил. Он посмотрел с минутку на дышащие паром рты и ушел в избу.

— Дура! Че молола? — стыдил кто-то бабу.

— Оне не лыком шиты. На такое не отвечают.

— А говорят, что Брежнев уже не правит…

— Тише! Раскудахтались! — степенно выговаривал Трифонов. — Возьмут говорунов за салазки да…

Поздно ночью, когда звезды покрыла изморось, Николай Петрович увез заезжих гостей в Темирязевское на ночлег. Там для них был прибран гостевой особнячок. Харламов остался у Березиных до утра. Еще затемно упал мороз, и легонько завьюжило с севера. Харламов, Ястребов и Трифонов еле-еле добрались на охотничьих лыжах до кладбища. Харламов, скинув генеральскую шинель, сам греб лопатой снег возле могил. Потом мужики долго стояли со стаканами в руках перед камнем и часовенкой, поминали молча. Напоследок Харламов разрядил свой пистолет в воздух. Эхо выстрелов расстелилось по Белым берегам. Со снежного поля низом сорвалась пара куропаток и кувыркнулась поблизости в сугроб. Замолкшие было сороки, вновь застрекотали в березняках. Ветер срывал с деревьев пыльную труху…

За неделю в Темирязевском были подписаны договора о поставке на новую закрытую стройку на Малиновке крепежа, пиломатериалов и мебели с Айгирского завода. Кедров радовался, рассчитывая на эти деньги обновить устаревшее оборудование в цехах и потихоньку ликвидировать убыточные производства, притянутые в комплекс Березиным неизвестно с какой целью. На таежных лесосеках появились «химики», присланные Харламовым в помощь. Но те работали спустя рукава, затевали пьяные драки с вербованными и местными мужиками. Боровой вскоре повыгонял эту шушеру со своих лесоразработок. А вскоре Кедров совсем отказался от такой помощи.