Леонид Лушников - След заката

Свет уже еле-еле забрезжил на востоке, когда Алексей вышел из ворот соседа и медленно тронулся к дому, раздумывая над предстоящим делом. На скамеечке приметил Катерину. «Все ждала!» — удивился он с теплотой.

— Замерзла, наверное?! Чего не ложилась-то? Постельку бы повела. — Алексей подсел рядышком, притянул жену за плечи к себе. — Дурочка ты у меня!

— Какая есть! — Катерина обидчиво шевельнула плечами, но с места не стронулась. — Опять пили? Скоро пропьете все на свете.

— У Трифонова бюст в амбаре стоит, — заговорил о другом Алексей. — Тот, что пропал в поселке еще при Хруще…

— Да ты что?! — Катерина неожиданно прижалась к мужу, а горячие полные губы коснулись щеки. — Это новость!.. Прощаю!.. Соскучилась я… Пойдем на сеновал, как ранее, в молодости.

— Катерина! Прохладно же?!

— А я тебя, миленок, так разогрею!.. Ленивый стал!.. А бывало…

— Сумасшедшая!.. Погоди во дворе, я одеяло притащу потихоньку…

— Ночка наше одеяло!..

Они влезли под крышу сеновала. Пахло нынешним разнотравьем и сыромятиной от старого хомута, повешенного на клин да и забытого с тех пор, как не стало лошади во дворе. Тишина стыла!.. В сараюшке вздыхала корова… В прореху крыши заглянуло лунное облачко и рассыпалось серебром…

Петр Семенович вышел под утро глянуть на скотину, но возле сеновала замер, услышав сдержанный горячий шёпот. «Зорюют Алешка с Катериной! Ну и слава богу!..»

К седьмому ноября морозец закрутил не шуточно. Правда перед самыми праздниками голую землю прикрыл пушистый снежок, но все же не прикрыл кочковатую от грязи улицу, заляпанную осенней слякотью. Бересенька как-то сразу отяжелела, потемнела, покрывшись хрупкими закраинами вдоль берегов рваных и голых, одетых в умирающие рубища. Любители подледного лова все же с опаской выходили на лед, сковавший тихие омута, выхватывали щучек да жереха. В Чертовой прорве, сразу же за Айгирским порогом, поселковые мужики выловили сетью сома пуда на два и ходили по домам, меняя на спиртное рыбье мясо. Но пустовали ныне подполы у селян. Сахарку детям на кашку не хватает, не то что на самогонку. Да и гнать-то стало опасно. Близилась борьба с самогоноварением и пьянством. Правда эта борьба началась еще тогда, когда товарищ Хрущев приказал снести все пивнушки и приучал пить заморскую кислятину…

Рыбаки отрядили двух мужиков в деревню, поручив достать самогону. Машка Зыкова, недавно осужденная условно на два года за спекуляцию в буфете водкой и колбасой, выгнала мужиков кочергой, хотя в подполе у нее хранилась заветная бутыль.

— Шмаляйте отсюда! — орала она на всю деревню, чтобы слышали все. — Продали меня!.. Честную и одинокую женщину под суд подвели! — всхлипывала она притворно, но глаза были сухие, как у змеи.

— Зараза! — ругался помощник машиниста прессовочного стана. — Мало тебе дали!

— Иди-иди, шаромыжник!

— Кончай заводить бабу, — равнодушно посоветовал другу другой посыльный.

Петр Семенович, по давнему обычаю, как только встала Советская власть в этих местах, прибивал к карнизу дома древко с красным флагом, подумывал, глядя на расстроенных мужиков: «Может, отоварить мужиков? Все же праздник!»

— Эй, бедолаги! — окликнул их Петр Семенович, осторожно ставя протез на перекладину лесницы. — Зря вы суетитесь вокруг Машки. Она теперя тележного скрипу боится. Да и пасет ее участковый… Баба думает, что хитрит, обводит всех вокруг пальцев! На самом деле у нее все на морде написано да на одном месте. Да и то там давно замок сломался!..

Мужики, гогоча, подошли к палисаднику, закурили. Петр Семенович отнес лестницу во двор и вернулся с лукавой улыбкой.

— Теперича, мужики, сухой закон на все. А вам че? В сельпе-то не досталось. А говорят, что на всех по пузырю завезли…

— Завезли-то завезли, только не про нашу честь. Начальство все захапало! — ругались заводчане. — Пошли, Серега…

— Погодите немного, — остановил их старик. — В ведре-то чего?

— Пять кило сомятины…

— Сойдет… Пошли за мной.

Мужики тронулись следом к старице. Петр Семенович с ведром исчез на дворе. Ждали долго. Вскоре он вернулся с ведром, прикрытым тряпкой, где покоились две бутылки самогона. Один заглянул, скривил губы.

— Маловато, дядя Петя!?

— Не сошлись, так сейчас верну рыбу…

— Все-все! — засуетился второй. — Сошлись!..

Они поспешно пошли к поселку. Петр Семенович поглядел им в спину, подумал с радостью: «Вот и рыбкой на праздничек разжился! Бабы пирог сварганят…»