Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Мы в основном нашу театральную жизнь определяем по Москве и Петербургу. Иногда в столицу приезжают театры из провинции, номинированные на «Золотую Маску». И, как правило, это спектакли известных мэтров или в редких случаях экспериментальные «всплески» молодых постановщиков. Но эти отдельные события не отражают системы. Театральная провинция живет своей жизнью со своими правилами, нередко антикультурными.

Более 90 % театров в регионах управляются директорами, а не худруками. А потому жизнь театра определяется вкусами и уровнем директора. Получают эту должность по-разному. Иногда это бывшие артисты, чаще не самые талантливые. Нередко люди в театр приходят вовсе из другой сферы. Чаще всего это назначенцы местных правительств, которые мотивированы лишь одним: экономическим выживанием. Губернаторы, которые финансируют театры из местного бюджета, за редким исключением, интересуются искусством в последнюю очередь. Директора становятся князьками, решающими все: кто получит главную роль, какая пьеса будет ставиться, какого режиссера приглашать, пополнять ли труппу молодыми артистами. Не случайно исчезла театральная биржа. Я все это знаю очень хорошо, так как руковожу заочной режиссерской мастерской в ГИТИСе, где обучаются преимущественно студенты из провинции, уже работающие в российских театрах. В прошлом году у меня защищались восемь дипломников-режиссеров – все очень талантливые.

И вот вам свежая картина.

Тверской Академический театр драмы с выдающимся худруком Верой Андреевной Ефремовой. Там поставил замечательный спектакль «неУДОбные» Александр Павлишин. Я тут же порекомендовал этот спектакль для участия в фестивале «Театр. Чехов. Ялта». Но, оказывается, вопрос участия или неучастия в фестивале решается директором. И директор решил не участвовать.

Владимир. Прислал во Владимирский театр молодую актрису, которую увидел в Омске. Настоящая лирическая героиня, хорошо поющая. Договорился с директором. Артистка прилетела в Москву из Омска, затем на электричке приехала во Владимир. Два часа просидела под дверью директорского кабинета. Но у него так и не нашлось времени послушать ее. В конце концов, он объявил ей, что ему артисты не нужны.

Рязань. Увидел отличный спектакль Сергея Гука в Рязанском театре драмы, на который хорошо продаются билеты, вышли хвалебные рецензии. Спрашиваю у директора: собираетесь ли еще его пригласить на постановку? Ответ: «Пока не вижу необходимости».

Брянский театр. Евгений Кочетков ставит спектакль «Последняя лента Крэппа». Спектакль стильный, художественный, готовый к представлению на премии и фестивали. Был сыгран в Брянске дважды, больше не идет: таково решение директора.

Белгород. Уже более сорока лет театром имени Щепкина руководит Виталий Слободчук. Называется худрук, хотя, по сути – классический директор. Отправил к нему двух своих белгородских студенток – Оксану Половинкину и Оксану Погребняк, которые создали в Белгороде свои молодежные театры. Была мысль, что ему интересно будет посмотреть работы своих молодых землячек – на перспективу дальнейшего сотрудничества. Но нет. Его это совершенно не интересует.

Киров. Был там театр чудовищный, полностью разваленный в творческом отношении. Пару лет назад «Школа современной пьесы» приехала туда на гастроли. Принимал нас губернатор – Никита Белых, находящийся ныне под следствием. Я рекомендовал ему своего талантливого ученика Константина Солдатова в качестве нового главного режиссера, способного возродить театр. До этого Солдатов поставил талантливые спектакли в Калужском областном театре драмы. Но не пришелся ко двору тамошней дирекции. Белых его позвал. Всего за год театр преобразился – обновился репертуар, в театр пришла публика, спектакли номинированы на премию «Золотая Маска», артисты вошли в рабочий режим… Но недавно Костя позвонил мне: новый губернатор сильно срезал бюджет театра на этот год.

И я отлично знаю, что будет: театр имени Кирова вновь превратится в площадку, на которой какой-нибудь ушлый директор будет прокатывать пошлую, бандитскую антрепризу, используя столь же выгодные, сколь и непрозрачные финансовые схемы. Потому что так делается в большинстве провинциальных городов, где директора занимаются не искусством, а прибыльным бизнесом, «впаривая» населению безвкусный, низкопробный продукт.

Ну и кто цензоры в этих городах?

В Москве тоже есть проблема. Как член кафедры режиссуры и худрук программы «Класс молодой режиссуры» я регулярно вижу работы режиссеров-дебютантов. Могу утверждать, что сегодня у нас выросло поколение талантливейших молодых режиссеров. В то же время в Москве есть некоторое количество театров, которые находятся в глубоком застое. И все это понимают, потому что существуют четкие критерии, по которым видно, есть у худрука живая творческая программа или он из последних сил удерживается на плаву. Нужно ввести практику рекомендаций от худруков театров, действующих режиссеров, руководителей курсов в театральных вузах молодым режиссерам, с которыми Департаменту культуры следует заключать трехлетние контракты на художественное руководство такими вот «умирающими» театрами. Нужно дать им возможность предъявить творческую программу и реализовать ее. Не закрывать финансирование агонизирующего театрального организма, а вдохнуть в него новую жизнь. Считаю, что вот это – глобальная, стратегическая тема, которую нужно обсуждать, освещать в СМИ, по поводу которой имеет смысл собираться, спорить, отстаивать свою позицию. Но мы тратим время на высосанные из пальца проблемы.