Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

В год 30-летия театра мы вернулись в историческое здание после реставрации и выпустили спектакль «На Трубе». В нем рассказали историю нашего особняка через события, происходившие с великими людьми, которые здесь бывали. Чехов и Толстой, Чайковский и Горький, Суворин и Достоевский в этом спектакле произносят слова, которые на самом деле были ими сказаны и зафиксированы в документальных источниках – дневниках, письмах, статьях. Их высказывания – о политике, о религии, об искусстве, о сексе, о деньгах, о любви – очень откровенны. Работа с литературно-историческими источниками навела сценариста спектакля «На Трубе» и редактора этой книги Екатерину Кретову на попытку заставить меня быть столь же откровенным.

1. Кто вы по национальности?

Русский еврей.

2. Сколько вам лет по вашему внутреннему состоянию?

Не ощущаю.

3. Что такое молодость и что такое старость?

Молодость – это бесконечность, это уходящий горизонт. Старость – осознание приближающего горизонта. Это понимание конечности ВСЕГО. Это повторы в ощущениях, событиях, оценках. Молодость – это когда «А хочешь увидеть? Конечно! А хочешь прочитать? Да! А хочешь поехать? Немедленно выезжаю!» На все – да. Старость – это я уже видел, это я знаю, об этом не знаю, но догадываюсь. Я вижу перспективу, она программируется, вычисляется, прогнозируется.

4. Вы переживали когда-либо состояние истинного счастья?

Переживал и не раз – когда мои фантазии становились реальностью. Счастье – мои дети. Иногда – редко – результат моей работы. Счастье было на комфортной яхте в Средиземном море и в экстремальном путешествии по пустыне Такла-Макан при температуре плюс 51. Счастье, когда держишь только что выпущенную книгу. И когда на снегоходе движешься по склону Эльбруса.

5. Были ли вы несчастливы по-настоящему?

Не раз. Многократно. Когда отчисляли из одного института, а затем из второго за профнепригодность. Когда лишали работы и возможности жить в Москве. Самое страшное и сильное – это потеря мамы и папы. Большего несчастья не может быть.

6. Вам везет?

Очень! Не знаю, кого благодарить, но вся моя жизнь – фантастический, невероятный подарок.

7. Вы хороший человек? Только честно.

Думаю, что кристально хорошего и абсолютно плохого не может быть. Думаю, что во мне хороший сильно перевешивает того, другого.

8. Как бы вы оценили степень своего таланта?

Я талантливый человек, владеющий профессией. Я не бездарен и не гениален.

9. Для вас «режиссер» – это место в социуме, творчество или профессия?

Профессия, которая подразумевает и место в социуме, и творчество и много еще всего другого.

10. Какой вид искусства вы любите больше всего?

Я вообще не люблю искусство. Но если уж выбирать, то музыку. Очень жаль, что родители не дали мне хорошего музыкального образования. Думаю, что мог бы быть дирижером.

11. Вы гедонист?

Да, в свободное от работы время. Но его почти нет.

12. Что больше всего доставляет вам удовольствие – еда, секс, спорт, искусство, беседа с умным человеком, путешествия, приключения?

Все, что перечислено доставляло и доставляет огромное удовольствие. Но в разные периоды жизни приоритеты менялись местами.

13. Вам нравится командовать и управлять?

Если бы не нравилось, не занимался бы этим всю жизнь. Это важнейшая часть моей профессии.

14. В реальной жизни вы всегда настоящий или играете роль? Что приятнее – быть самим собой или изображать кого-то?

Мне кажется, что я абсолютно естественный, непосредственный, что я такой простой, демократичный, легкий в общении. И с удивлением иногда слышу, что меня боятся, воспринимают, как Карабаса Барабаса. А еще поражаюсь, когда узнаю, что, оказывается, даже короткое общение со мной что-то значит в жизни для людей. Бывают такие встречи, на которых мне говорят: «Вот 40 лет назад я к вам подошла, а вы мне сказали, и это изменило всю мою жизнь, и я до сих пор храню билет…» и пр. И это странно, потому что я ничего такого даже не помню.

15. Вы амбициозны?

Конечно, да.

16. Когда вы общаетесь с сильными мира сего, вам это импонирует?

В разные периоды жизни и в разных ситуациях по-разному. Когда-то, много лет назад, я гордился очень, что могу сидеть в одной ложе с президентом. А буквально вчера во время репетиции мне позвонил вице-премьер. Разговор затянулся, и я почувствовал, что очень хочу его закончить, потому что меня ждали артисты, что мне было в данный момент интереснее. А бывало и так, что мне не хотелось пожимать руку одному из первых лиц государства. И я избегал этого.