Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Я не хотел отбирать у тебя добычу, но, если бы ты стал перезаряжать винтовку, они бы услышали и разбежались.

– Все нормально, – сказал Питер, не в состоянии отвести взгляд от мертвого животного.

Потом он побежал в кусты, и его вырвало. Он слышал, как отец что-то делает с убитым оленем, но не оборачивался, а смотрел себе под ноги – на снег, который уже начинал таять. Подошел отец. От него пахло кровью и разочарованием. Питер почувствовал на своем плече его руку.

– Ничего, – вздохнул отец. – В следующий раз получится.

Долорес Китинг перевелась в среднюю школу Стерлинга в январе. Она была из тех девочек, на которых никто обычно не обращает особенного внимания: ни красотой, ни успехами в учебе она не отличалась, вела себя тихо. На французском Долорес сидела перед Питером, и, когда она вслух спрягала глаголы, затянутые в хвост волосы прыгали вверх-вниз.

Однажды, засыпая под монотонный голос учительницы, перечислявшей формы глагола «avoir» [15]  Иметь (фр.) . , Питер заметил, что Долорес сидит в чернильной луже. Это показалось ему забавным – тем более что штаны у нее были белые. Потом он понял: чернила тут ни при чем. Потрясенный своим открытием, он не удержался и вскрикнул:

– У Долорес месячные!

Для мальчика, растущего в семье, где мама – единственная женщина, менструация была одной из загадок женской природы наряду с непостижимой способностью наносить тушь на ресницы, не тыкая щеточкой в глаза, и, не глядя, застегивать крючки лифчика на спине.

Весь класс обернулся. Лицо Долорес стало красным, как пятно на штанах. Учительница вывела ее в коридор, чтобы проводить к медсестре. На стуле перед Питером осталась маленькая багровая лужица. На время своего отсутствия учительница пригласила в кабинет вахтера, но класс уже стал неуправляемым. Шепот пронесся по всем партам, как огонь по зарослям кустарника. О том, что произошло с Долорес и что осталось на ее стуле, теперь знали все.

– Китинг протекла! – сказал Питер соседу, чьи глаза сразу загорелись.

– Китинг протекла! – повторил тот.

Через несколько секунд уже весь класс хором распевал:

– Китинг протекла! Китинг протекла!

Питер поймал взгляд Джози, сидевшей в другом конце кабинета. Недавно она начала краситься. Сейчас Джози скандировала вместе со всеми. Чувство единения с толпой опьяняло, как газ. А ведь это веселье начал он, Питер! Он, Питер, оказался в центре всеобщего внимания!

За ланчем они с Джози сидели за одним столиком, когда к ним подошли со своими подносами Дрю Жирар и Мэтт Ройстон.

– Говорят, ты это видел, – сказал Дрю, садясь: ему не терпелось услышать подробности.

Питер не пожалел красок: чайная ложечка крови превратилась в целый стакан, маленькое пятнышко – в огромное пятно причудливой формы. Сбежались и другие ребята. Некоторые из них за весь год и двух слов с Питером не сказали, хотя вместе с ним ходили на футбол.

– Расскажи им, это прикольно, – предложил Мэтт и улыбнулся так, словно Питер был одним из «своих».

Долорес в тот день в школу не вернулась. Но Питер знал: даже если она просидит дома целый месяц, это ничего не изменит. Память шестиклассников как капкан. Однажды попав в него, Китинг до самого выпуска останется девчонкой, которая перепачкала стул кровью на уроке французского.

На следующее утро, как только Долорес вышла из автобуса, к ней с обеих сторон подскочили Дрю и Мэтт.

– Если ты уже телка, – сказали они, растягивая слова, – то где же твои груди?

Долорес оттолкнула их и прошла мимо. До следующего урока французского Питер ее не видел.

У кого-то – Питер точно не знал у кого – родился план. Француженка всегда опаздывала, потому что шла из другого крыла школы. Перед звонком на урок все должны были подойти к Долорес и вручить ей по тампону из коробки, которую Кортни Игнатио стащила у своей мамы. Первым был Дрю. Положив тампон на стол, он сказал: «Кажется, это ты уронила». Через шесть тампонов – звонок еще не прозвенел – настала очередь Питера. Он подошел к Долорес и уже готов был положить на ее стол маленький предмет, который держал в кулаке, как вдруг увидел, что она плачет, беззвучно и почти незаметно. Протянув руку с тампоном, Питер понял: когда издевались над ним, он сам выглядел именно так.

– Перестань, – мягко сказал он, пряча тампон. – И вы перестаньте! – Он повернулся к трем одноклассникам, которые ждали своей очереди, чтобы унизить Долорес.

– Какие-то проблемы, Пидор? – спросил Дрю.