Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Все пошло наперекосяк, когда ей понадобилось в туалет. Сначала Мэтт настаивал на том, чтобы ее проводить: одной, мол, идти небезопасно, но она отговорила его, сказав, что вернется через полминуты. Как только она отошла на шаг, какой-то парень с серьгой в ухе слишком резко развернулся, и из его стакана выплеснулось пиво.

– Черт! – воскликнул он.

– Ничего страшного, – сказала Джози и, достав из кармана бумажную салфетку, принялась вытирать блузку.

– Давай помогу, – предложил парень.

В этот момент они оба поняли, как это глупо – пытаться собрать такое количество жидкости маленьким кусочком бумаги. Парень засмеялся, Джози тоже. Он все еще слегка касался ее плеча, когда Мэтт подошел и ударил парня по лицу.

– Что ты делаешь?! – вскрикнула Джози.

Парень упал и вырубился. Те, кто был рядом, отскочили на безопасное расстояние, но так, чтобы наблюдать за происходящим. Мэтт настолько сильно сжал запястье Джози, что она испугалась, как бы кость не треснула. Он потащил ее к машине. Они сели и тронулись с места. Тогда Джози, нарушив гробовое молчание, сказала:

– Этот парень просто хотел помочь.

Мэтт сдал назад:

– Хочешь остаться? Хочешь быть шлюхой?

Он вез ее домой, не останавливаясь перед светофорами и разворачиваясь на двух колесах. Скорость была вдвое выше разрешенной. Три раза Джози говорила ему, чтобы ехал медленнее. Потом просто закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы скорее оказаться дома.

Наконец машина, взвизгнув тормозами, остановилась. Прежде чем выйти, Джози повернулась к Мэтту и с необычайным спокойствием сказала, что не хочет с ним больше встречаться. Вдогонку он крикнул ей:

– Ну и ладно! На фиг ты мне нужна, проститутка гребаная!

Соврав, что у нее болит готова, Джози быстро прошмыгнула мимо матери в ванную. Там она долго смотрела в зеркало, пытаясь понять, откуда у нее вдруг взялась такая твердость духа и отчего ей тем не менее хочется плакать. Потом она с час пролежала в постели без сна, и все это время из уголков глаз текли слезы: она по собственной воле разорвала эти отношения, но почему-то чувствовала себя несчастной.

В четвертом часу ночи зазвонил телефон. Джози взяла трубку и тут же повесила, чтобы мама подумала, что кто-то ошибся номером. На несколько секунд Джози затаилась, а потом сняла трубку опять и набрала *69 – комбинацию для связи с тем абонентом, от которого поступил последний вызов. Как она и ожидала, высветился номер Мэтта.

– Джози, – сказал он, когда она ему перезвонила, – ты мне врала?

– О чем?

– О том, что любишь меня.

– Нет, – прошептала она.

– Я не могу без тебя жить, – сказал он, и Джози услышала, как он встряхнул пузырек с таблетками.

Она похолодела:

– Что ты делаешь?

– А тебе не все равно?

Джози принялась лихорадочно соображать: водительские права у нее пока были только ученические, ей не разрешалось ездить одной, тем более в темноте. Добежать до дома Мэтта она тоже не смогла бы – он жил далеко, в четырех милях.

– Не двигайся, – сказала она. – Не делай… ничего.

Спустившись в гараж, Джози отыскала старый велосипед, которым уже несколько лет не пользовалась. Пока она крутила педали, начался дождь: одежда и волосы прилипли к телу. Вот наконец она приехала. В комнате Мэтта, на первом этаже, горел свет. Джози постучала в окно, Мэтт открыл, она влезла. На столе стоял пузырек с парацетамолом, а рядом – початый «Джим Бим».

– Ты же не…

Мэтт обнял Джози, обдав ее запахом виски:

– Ну ты ведь мне не велела. Для тебя я готов на все, что угодно. – Он отстранился: – А ты для меня на все готова?

– На все, – поклялась она.

Мэтт опять привлек ее к себе:

– То, что ты сказала в машине… это было не всерьез, правда?

Джози почувствовала себя так, будто вдруг оказалась в клетке и дверца захлопнулась. Мэтт поймал ее за сердце. Теперь она, как любое пойманное животное, могла вырваться только одним способом – принеся в жертву часть себя. В ту ночь Джози тысячу раз сказала: «Прости», потому что сама была во всем виновата.

– Доктор Ва, сколько вам заплатили за проделанную работу? – спросила Диана.

– Мои услуги стоят две тысячи долларов в день.

– Значит, можно сказать, что самым ценным ресурсом, который вы потратили для постановки диагноза Питеру Хоутону, было ваше время?

– Безусловно.

– Вы посвятили общению с обвиняемым десять часов. И вы с доверием относились ко всему, что он рассказывал вам на протяжении ваших долгих бесед?