Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Алекс! – вдруг донеслось откуда-то сзади.

Мужчина, окликнувший Алекс, имел щеголеватый вид: хороший костюм, дорогие ботинки, седины на висках не больше, чем нужно, чтобы выглядеть солидно. В общем, типичный успешный адвокат. Наверняка богат и разведен. Засиживается за работой допоздна и, перед тем как заняться любовью, говорит об уголовном кодексе. Засыпает на своей половине, а не крепко обняв… «Боже правый! – одернул себя Патрик, опустив глаза. – Куда это меня понесло? Какое мне дело до того, с кем встречается судья Кормье? Даже если она встречается с мужчиной, который почти годится ей в отцы».

– Уит, – сказала Алекс, – я так рада!

Она поцеловала своего друга в щеку и, не выпуская его руки, повернулась к Патрику:

– Уит, это детектив Патрик Дюшарм. Патрик, это Уит Хобарт.

Хорошее, крепкое рукопожатие Уита только еще сильнее взбесило Патрика. Ему было интересно знать, что еще судья о нем скажет. Хотя что она, собственно, могла сказать? Старыми друзьями они не были. Правда, оба имели отношение к делу Хоутона, но по этой причине им, строго говоря, вообще не полагалось общаться. Патрик понял, что именно эту мысль Алекс и пыталась до него донести.

Из кухни вышла Мэй с бумажным пакетом, аккуратно запечатанным степлером:

– Пожалуйста, Пэт. Ждем вас на следующей неделе.

Патрик физически ощутил на себе взгляд Алекс.

– Счастливая семья, – сказала она и в качестве утешительного приза наградила его едва заметной улыбкой.

– Приятно было встретить вас, Ваша честь, – вежливо попрощался он и, выходя, так распахнул двери, что створки ударились о стену снаружи. Не успев дойти до машины, он понял, что больше не голоден.

Главным событием, которое освещалось в одиннадцатичасовом выпуске местных новостей, было слушание в главном суде первой инстанции, на котором решался вопрос об отстранении судьи Кормье от дела Хоутона. Джордан с Селеной лежали в темноте, прижимая к животам миски с кукурузными хлопьями, и смотрели, как мать парализованной девочки плачет в камеру:

– Никто не думает об интересах наших детей! Если все скомкается из-за какой-то юридической ерунды… второй раз они этого не перенесут!

– Питер тоже, – сказал Джордан.

Селена отложила ложку:

– Кормье будет судьей по этому делу, даже если ей придется ползти к кафедре на четвереньках.

– Да, а найти того, кто выстрелит ей в коленную чашечку, я вряд ли смогу.

– Давай смотреть на вещи оптимистично. Показания Джози не могут ничем навредить Питеру.

– Господи! Точно! – Джордан сел так резко, что молоко выплеснулось на одеяло, и поставил миску на прикроватную тумбочку. – Это гениально!

– Да что гениально-то?

– Диана не может вызвать Джози как своего свидетеля, поскольку в ее показаниях нет ничего полезного для обвинения. Но мне-то ничто не помешает сделать ее свидетельницей защиты!

– Включить дочку судьи в наш список? Шутишь?

– Нет, я серьезно! Джози дружила с Питером, а друзей у него всегда было мало. Все по-честному.

– Но ты же не хочешь на самом деле…

– Конечно, я не буду использовать ее показания. Но прокурору об этом знать не обязательно. – Джордан улыбнулся. – Как, впрочем, и судье.

Селена тоже отставила свою миску в сторону:

– Если ты включишь Джози в свой список свидетелей, то Кормье придется отказаться от рассмотрения этого дела.

– Именно.

Селена потянулась к мужу, взяла его обеими руками за лицо и чмокнула в губы:

– Красавец!

– Что-что?

– Ты меня слышал.

– Ага, – улыбнулся Джордан, – но с удовольствием послушал бы еще.

Он обнял Селену, одеяло соскользнуло на пол.

– Какой ты все-таки прожорливый! – пробормотала она.

– А разве ты не за это меня полюбила?

– Ну уж точно не за шарм и не за грацию, дорогой! – рассмеялась Селена.

Джордан, наклонившись, принялся целовать жену, надеясь, что она забудет о своем первоначальном намерении просто подразнить его.

– Давай сделаем второго ребенка, – прошептал он.

– Но я еще первого кормлю!

– Тогда давай порепетируем, как мы будем его делать.

Джордан считал, что никто в целом мире не сравнится с его женой. Величавая и вместе с тем потрясающе сексуальная, она была умнее его, хотя прямо он бы этого, конечно, никогда не признал, и так хорошо понимала его, что Джордану поневоле пришлось оставить свой скепсис и поверить: ясновидение действительно существует.

Он уткнулся лицом в ямку между шеей и плечом Селены, где кожа имела цвет кленового сиропа, а вкус был еще более сладким.