Александр Дюдин - Сестры

Валя ощущала тепло его рук, облегченно шептала:

– Как хорошо, что пришел! Даже не представляешь, как хорошо! – и благодарные слезы лились по щекам.

– Ну, перестань, ничего не случилось! Я по-прежнему люблю тебя, очень люблю, но так сложилось, должна понять. У меня же еще, кроме тебя, есть определенные обязанности перед обществом. На моих плечах огромный завод, тысячи людей, план, в конце концов!

– Как хорошо, что пришел, – повторяла она уже счастливая. Антон взял ее голову в свои ладони, вглядываясь в мерцающие в темноте влажные глаза, поцеловал нежно в соленые губы, прижал ее мокрое лицо к своей щеке.

– Родная моя, глупенькая, – говорил он ей тихо на ухо. – Да разве я могу разлюбить тебя? Нет, видно, это навсегда. – И стал целовать жадно, горячо. «Тоже истосковался, – подумала Валя, счастливо задыхаясь. – Ах, как сладка, как светла любовь! Какое счастье!»

– Я никогда не знала, что можно до такой степени любить, – говорила она. – Мне иногда хочется встать на колени и молиться на тебя! – В порыве обожания, в экстазе Валя встала на колени, Антон опустился напротив. Благодарно обнял, поцеловал в холодные мягкие губы, поднял за локти, прижал к себе. Она отстранилась, взяла его теплую руку, прислонилась к ладони щекой, сказала тихо: «Я читала, что на фронте влюбленные бегали на свидание друг к другу через минные поля. Я бы тоже побежала, знаю, – помолчала. – Вон, в кино, как просто, нельзя любить – ушла, и всё! А я ничего не могу с собой поделать. Наверное, я слабый человек», – говорила Валя печально.

– Если так просто ушла, и всё, значит, не было там никакой любви. Когда она случается, всё гораздо сложнее. Не вини себя, не терзайся. Помнишь, как в песне поется: «Ты любви не стыдись, береги и храни, как наградой гордись!»

– Иди, уже поздно! – слегка оттолкнула его. – Смотри, ты мокрый весь! – счастливо засмеялась Валя.

– А наплевать, высохнет. Ты сейчас же переоденься в сухое, боюсь за тебя – заболеешь.

– Иди, спасибо, что пришел, мне это очень нужно было!

– Глупенькая моя, успокоилась? – заглядывал он ей в глаза. Валя кивнула головой. – Хорошо, я рад, я тоже успокоился. – Антон облегченно вздохнул, привлек Валю к себе, прижал к груди. Пошел, вернулся, еще раз обнял и поцеловал. – Не дури, я люблю тебя, и не придумывай ты страхов, не терзай себя!

Антон ушел. В комнате у ребят гремела музыка, слышались громкие голоса, смех. Валя стояла посреди комнаты, улыбаясь в темноту, прижав к груди руки.

Вскоре Антон заболел. Участковый врач лечила от пневмонии. Валя слушала его, и картина не укладывалась в воспаление легких. Но все-таки решила поставить банки. Обильно смочила ватный тампон спиртом, подожгла его, и, когда сунула в банку, видно, отжала вату о стенку банки, так как на спину побежал горящий спирт, и в одну секунду вся спина покрылась пламенем. От ужаса Валя оцепенела. Окаменела и рядом стоящая Софья.

– Чего рот открыли?! – закричал Антон. – Тушите!

Валя встрепенулась, начала хлопать по пламени руками. Горели пальцы. Софья сунула ей полотенце. Валя набросила его на спину Антона, и огонь погас, но загорелось полотенце. Она комкала его, пока не потушила огонь. Всё это произошло в какую-то минуту. Антон отделался легким испугом, на коже спины несколько небольших пузырьков. Тяжелее пострадали пальцы Вали, сплошь покрытые пузырями.

Прошла неделя, вторая, Антон Федорович продолжал температурить, давая свечки до тридцати девяти градусов. Валя волновалась: «Что с ним?» – для нее диагноз был неясен. В голове вертелась страшная догадка: «Не рак ли это?»

Как-то вечером Валя с Сергеем зашли его навестить.

– Вымотала температура, сегодня появилось кровохаркание, – жаловался Антон.

– Поругайте его, – просила Софья Марковна, – в таком состоянии всю неделю ездил на работу.

– Зачем же? – возмутилась Валя.

– Приехала комиссия из министерства проверять работу завода. Как же я могу лежать дома? Скажут: «Спрятался за больничный лист!» На ногах бы не смог дойти, на брюхе дополз. Надо было. Теперь комиссия уехала, на заводе всеё в порядке, могу спокойно похворать.

– Нет, болеть ни при каких обстоятельствах не нужно, – задумчиво сказала Валя. – Может быть, проконсультироваться с профессором?

– Насмотрелся я на них, когда болел язвой желудка. Профессор – это не всегда еще и хороший врач! Иногда даже вредна консультация. Покажет доктор ему больного, застрахует себя и перестанет думать о человеке. Консультанту легко и ошибиться: видит первый раз. А ярлычок приклеен авторитетом, попробуй, перемени! Нет, давайте, друзья, думайте сами.