Гийом Мюссо - Скидамаринк

– Странно, не так ли? Вид у нее, скорее, счастливый, – произнес я, по-настоящему удивленный тем, что вижу молодую женщину в подобном состоянии.

Магнус пожал плечами, покачал головой и с высоты своего опыта бросил одну из тех фраз, которые в его устах звучали как вызов:

– Множество людей кажутся нам счастливыми только потому, что мы с ними не пересекаемся

Мы уложили Барбару в шезлонге, и Витторио накрыл ее клетчатым пледом. Я остался рядом с ней. Священник должен был идти служить первую в тот день мессу, а Магнус, казалось, не особенно беспокоился по поводу здоровья бизнесвумен. Он направился к выходу, пробормотав, что ему нужно уединиться и поразмышлять.

Я немного придвинул стул и посмотрел на Барбару. Время от времени ее тело сотрясали спазмы. Глаза иногда открывались, но, казалось, она меня не видит. Внезапно я почувствовал, что кроме меня в мире есть и другие несчастные, и почувствовал почти что стыд: как состояние страха, который испытывала девушка, могло меня утешить? Я остался один в доме: Витторио служил мессу, Барбара бредила своим наркотическим сном в саду, а Магнус вышел подышать. Возможно, это был мой последний шанс покопаться в квартире. Я должен был действовать осторожно: история была какой-то безумной и могла завести нас очень далеко. Я поспешно поднялся в комнату Витторио, где провел ночь, но которую не успел обыскать из уважения к хозяину, подчиняясь закону гостеприимства. Я быстро отмел все сомнения и тщательно прошерстил комнату. Шкафы были не заперты: в них хранилась груда одежды итальянских и французских брендов. Совершенно очевидно, Кароса был необычным кюре: красивая внешность и трехдневная бородка великолепно дополнялись гардеробом, которого хватило бы, чтобы организовать невероятное модное дефиле. Странно для человека, в обязанности которому вменяется испытывать лишения по крайней мере, избегать роскоши и материальных благ. Где он берет деньги, чтобы покупать эти шмотки и носить серебряный «Брайтлинг»? В одном из ящиков я нашел несколько фотографий, сделанных на улицах Рима и Генуи: они были похоже на те, что делают во время отпуска влюбленные кое-что я об этом знал. Похоже, наш священник недавно покорил двух женщин. На мгновение я действительно задумался, а священник ли он, этот тип, но потом вспомнил те слова, которые он произнес накануне.

Я посмотрел в сад через окно: Барбара все еще лежала в шезлонге, Магнус не возвращался. Значит, у меня еще было время.

В саквояже Магнуса не оказалось ничего интересного за исключением бутылки водки доказательства того, что русские традиции в нем все еще живы даже при том, что он провел вдали от матери-родины много лет. В гостиной я включил ноутбук Барбары, но тут же прекратил свои попытки: надо было ввести пароль. Я даже не пытался пробовать: она слишком недоверчива, чтобы выбрать в качестве пароля дату своего рождения или номер телефона. В портфеле у нее я нашел еще один пакетик с пилюлями. Значит, она не в первый раз экспериментировала с препаратом. Я выбросил эту отраву в унитаз и спустил воду, представляя себе гневные вопли, которыми она наградила бы меня, узнай, что я заглядывал в ее вещи.

Действие препарата довольно быстро закончилось, и лицо Барбары стало выглядеть чуть лучше. Она откинула одеяло и принялась разминать тело, стараясь восстановить гибкость членов и вернуть упругость своей великолепной фигуре.

– Что Вы принимаете? с любопытством спросил я ее.

– «Сюрексит», но обычно он не вызывает такого эффекта.

– А какой эффект предполагается?

– Физическое и психологическое равновесие: вы не ощущаете усталость и контролируете свое настроение.

– Да, Вы промахнулись. Вам нужен, скорее, «Летаргикс», чем «Сюрексит».

Впервые за все время она улыбнулась мне.

– Вы часто его принимаете?

– Периодически. Чтобы добиться успеха в меой работе, прогнать страх, не задавать себе лишних вопросов. Знаете, это почти обычная практика среди руководителей, позволяющая держать темп. Я знаю много адвокатов, которые его принимают. Вы знакомы с этим лекарством?

– Нет, я никогда не принимал допинг. Что, без сомнения, характеризует меня, как «консерватора» – как Вы сказали.

Почти в одно и то же время вернулись Магнус и Витторио узнать, каково состояние нашей больной. Никто из нас не рискнул даже малейшим образом упрекнуть Барбару или прочесть ей проповедь. Витторио купил сегодняшние газеты, и мы посмотрели 10-часовые новости. К сожалению, ни там, ни там не было ничего нового по крайней мере, никаких новых фактов. Что до интерпретации событий, полиция и газеты, казалось, разделяли точку зрения Магнуса и опасались дальнейших похищений сомнительных бизнесменов и политиков. Некоторые финансисты усилили свою охрану, а ряд биотехнологических лабораторий установил системы наблюдения. Случившееся вызвало столько разговоров потому, что власти не верили, что причиной всему – инициатива отдельного человека, учитывая неизбежные серьезные приготовления, которые потребовались, чтобы похитить Стейнера и уж тем более «Джоконду». Газеты изобиловали бесконечными статьями с заголовками вроде «Позорные тайны «Майкро-Глобал» или «Падение дома Стейнера». CNN разразилась несколькими репортажами, в которых осуждались методы управления персоналом, de facto существующие в «Майкро-Глобал» и его филиалах, расположенных в развивающихся странах. Также в этих репортажах сквозил намек на кое-какие слухи относительно того, что в биологических лабораториях компании проводились некие генетические исследования. Отсутствие новостей немного обеспокоило Магнуса, поскольку это означало, что в нашем распоряжении больше нет никаких улик. Он несколько раз повторил, что если мы хотим спасти Стейнера, то теряем время, и почти упрекнул нас в том, что мы еще не объединились вместе. Казалось, он допускал, что один из нас извлечет из смерти миллиардера некую выгоду, больше других подозревая Барбару. Если до этого момента он, скорее, щадил молодую женщину, то теперь он решил устроить ей жесткий допрос: