Леван Хаиндрава - Очарованная даль

«Хорошо бы, чтобы Жаклин увлеклась этим Горделовым, князь он там или не князь, — думал мсье Ледюк. — Юноша скромный, хорошо воспитанный, внешне выглядит неплохо. По работе, кажется, особых талантов не проявляет. Так, во всяком случае, его аттестует Гийо, но Гийо человек злой, он ни о ком хорошо не отзывается. Да это и не важно, сделает Горделов служебную карьеру в «Дюбуа и К°» или не сделает. Покажет себя хорошо — выдвинем, нет — останется на прежнем месте. А сейчас он нужен для другого».

А другое заключалось в том, что мсье Ледюк был настроен против предполагаемого брака его дочери с капитан-лейтенантом итальянского военно-морского флота Луиджи Чевенини. Он не любил итальянцев вообще, как многие французы, не принимал их всерьез, считая прощелыгами, людьми безответственными, и, кроме того, будучи человеком хорошо осведомленным, ясно видел, что в Европе дело идет к войне, и Муссолини все больше и больше сближается с Гитлером. В войну Италия наверняка окажется втянутой, и что тогда прикажете делать с зятем-итальянцем, да еще военным? А ведь мсье Ледюк был не только генеральным директором «Дюбуа и К°», он состоял вице-президентом совета старейшин Французского клуба и входил в узкий круг лиц, с которыми регулярно совещался французский посол по вопросам дальневосточной политики.

Короче говоря, мсье Ледюк очень хотел, чтобы брак его дочери с Чевенини расстроился, и Горделов мог оказать ему в этом отношении услугу.

Правда, мсье Ледюк не подозревал, как далеко зашли отношения Жаклин с Горделовым в первый же вечер, но если б и узнал, вряд ли уж очень бы сокрушался. У него не было никаких иллюзий в том, что касалось дочери. Подозревал он, что и отношения с женихом у Жаклин намного обогнали законный ход событий, но смотрел на это с философским спокойствием. Что поделаешь, Жаклин вся в мать, которая начала свой путь в жизни с того, что была натурщицей на Монпарнасе, потом танцовщицей в «Фоли-Бержер», а вот закончила же благополучно свою бурную молодость, сумев женить на себе делавшего быструю карьеру мсье Ледюка. Пусть уж и Жаклин поживет в свое удовольствие, коль скоро уберечь ее от соблазнов не удалось. А хорошую партию она все равно сделает. С ее приданым и его положением в обществе всегда найдутся вполне подходящие молодые люди, готовые закрыть глаза на многое.

Обо всем этом Гога, конечно, не подозревал, да и не очень задумывался. Обошлось благополучно, и ладно. На службе у него дела шли ни шатко ни валко, да и работа интересовала лишь постольку, поскольку давала средства к вполне приличному существованию.

Гийо по-прежнему смотрел волком. Он, хотя тоже заметил повышенное внимание дочери патрона к своему заместителю, не мог преодолеть собственную натуру, тем более что видел в этом никудышном молодом повесе соперника. Гийо был уже весьма немолод, отдавал себе отчет в том, что его никто не любит (хотя не понимал, что любить его не за что), и считал, что Горделова готовят на его место. Поэтому он не допускал его ни к какой документации, стараясь, чтоб Горделов поменьше разбирался в операциях экспортного отдела.

Гриньон, работавший в другом отделе, часто захаживал из соседнего крыла здания, сосал свою трубку, стараясь придать себе больше солидности, приносил разные новости, главным образом внутрифирменные слухи и сплетни, смотрел испытующе на Гогу своими карими детски ясными глазами добродушного пройдохи и посмеивался, делая разные намеки, но прямых вопросов не задавал. От Моник Руссель, с которой был на короткой ноге, он знал, что рождественскую ночь Жаклин провела с Гогой, но где они были и как закончили ее, точно не знал, хотя и догадывался. Несколько дней Гога плавал в фимиаме неожиданного и стремительного успеха. Его мужское тщеславие было не просто удовлетворено, он ликовал. Но и недоумевал тоже.

Еще ни одна женщина не доставалась ему так легко, как Жаклин Ледюк. Пришел, увидел, победил. Впрочем, признавал он, еще надо разобраться, кто кого победил. Жаклин сама заинтересовалась им и поступила так, как ей хотелось. И это — высшее общество? Девушка из респектабельной семьи? Невеста?

Ведь и со своим итальянцем она…

Гога вспомнил, как во время одной из тех пряных, распаляющих бесед, которые ведутся между мужчиной и женщиной в паузах, он прямо задал ей вопрос:

— А с Луиджи вы… — у него все же не хватило духу закончить, но Жаклин это сделала за него:

— Ты хочешь спросить, ложусь ли я с ним в постель? Конечно! Что ж мы, ждать свадьбы будем?