Али Смит - Весна [litres]

Он переводит взгляд с дробных лимонов в бадье на нишу с лимонами, упакованными в желтую пластиковую сетку. Берет один с груды дробных. Держит его в руке, пробует на вес. Подносит к носу. Ничего. Слегка впивается ногтем большого пальца сквозь воск и нюхает снова, и вот он – далекий резкий запах лимона: сладость и вместе с тем горечь.

Зрение, обоняние и осязание – вновь жизненная энергия в стольких органах чувств, всего лишь от близости лимона. Вот что ему надо было почувствовать.

Но перед глазами возникает лимонное деревце, которое подруга бывшей жены подарила бывшей жене на Рождество, ближе к концу, перед тем, как они ушли от него, и это было тщедушное тоненькое растеньице с одним-единственным лимоном размером с кукушку, который выглядел таким огромным, тяжелым и ярким по сравнению с тонкоствольным деревцем, на котором вырос, что плодовитость представлялась даже каким-то уродством.

Когда деревце только прибыло, пахло оно божественно. Потом все его цветки опали, все листья опали, листья отросли опять, снова опали, несколько штук отросли опять. Но это было живучее растение. Оно умерло окончательно только зимой, после того как они ушли и он осознал, что за все эти месяцы ни разу не додумался его полить.

Ну, они ведь растут на жаре, в засушливых странах. Они не должны нуждаться в воде.

Все это не то, о чем он хочет думать.

Он хочет думать: Да! Жизнь! Драйв!

И женщина! Совершенно незнакомая! Обняла его, узнала его! Знала, кто он! Сказала, что день удался! Знала, чем он занимался на свете! Знала его произведения лучше, чем он сам!

Нет.

Деревце без листьев – вот о чем он думает.

Возможно, ощущения были бы другими, если бы эти лимоны не были лимонами из супермаркета? Если бы они были биологически чистыми сицилийскими лимонами с еще не оторванными листиками, а не лимонами массового фабричного производства, выращенными в гигантских теплицах и опрысканными химикатами? Возможно, все было бы по-другому, если бы он находился в самой Сицилии и под теплым небом смотрел на лимон, еще связанный с деревом?

Он думает о загубленном фруктовом деревце – загубленном им самим.

Чем он вообще занимается?

Прежде всего, в данный момент: чем он вообще занимается здесь – в чужой части страны, где люди говорят на своем английском с такими странными чистыми гласными, пока ходят вокруг и мимо, а он спускается с высот после самого низкого падения в своей жизни, и эта яма все еще под ним, замаскированная тонкими увядающими ветками других событий, а еще ниже под всем этим – по-прежнему его умершая подруга, его развалившаяся семья, ее запоротая работа, навсегда загубленное фруктовое деревце, его жизнь – зимняя пустыня?

На часах в супермаркете – 1:34.

У всех над головами в супермаркете крутят песню, призывающую дотянуться до звезд и взобраться на высокие горы.

Ну давай, мистер Спектакль, – говорит его воображаемая дочь. – Так называемый король искусств. Чем ты вообще занимаешься? Что ты делаешь на земле?

Он смотрит на лимон в руке.

Затем он видит за своей рукой, как ее, Бритт – охранницу.

Та носится взад-вперед вдоль стеллажей с фруктами. Он видит, как она выбегает через главный вход и останавливается, а затем снова забегает внутрь и мчится за спинами кассиров и вдоль сканеров.

Она бегает как ненормальная. Такая же истеричная, как песня у них над головами. Она видит его.

Подбегает к нему. Кричит.

Они? – говорит она.

Простите? – говорит он.

С вами? – говорит она. – Они с вами?

Кто? – говорит он.

Где они? – говорит она. – Вы видели, куда они пошли? Когда вы последний раз их видели?

С вами, на парковке, – говорит он. – Десять минут назад.

Врете? – говорит она. – Вы заодно?

Что? – говорит он. – В смысле? Они, наверно, в грузовике.

Он выходит с ней на парковку. Они идут туда, где, по его мнению, был припаркован кофейный фургон, но не могут найти нужный ряд. Или грузовик уехал.

Он был здесь, – орет она.

Она стоит в просвете между внедорожниками.

Он был здесь , – орет она. – Здесь .

Она чуть ли не голосит. Размахивает в воздухе розовой спортивной сумкой на том месте, где стоял грузовик, несколько раз ударяя ею по одному из внедорожников. В машине включается сигнализация. Она не обращает внимания.

Вы не понимаете, – говорит она. – У меня ее портфель. Ей нужен этот портфель. Это вопрос доверия. Я не верю, что она так поступила. Не верю, что она могла так поступить.

Они не могли далеко уехать, – говорит он. – Позвоните им со своего телефона.