Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Радуется среди нас только Найма Гупта. Она уже давно встала со своего места и теперь танцует вокруг, раздавая всем кислых мармеладных червяков. Мне кажется, что Найма взрослела до того, как ей исполнилась тринадцать лет, а потом решила, что этого достаточно, и остановилась. Если честно, я ей даже завидую. Сейчас она, наверное, услышала, как кто‐то сказал: «Зажигаем!», и пошла веселиться.

Найма – вторая буква Е. Из наших шапочек должна была сложиться невероятно остроумная шутка: СПАСИБО ТЕБЕ, КОФЕ. Но ничего не вышло. Когда торжественная речь заканчивается, мы с Кью встаем, просто бросаем шапочки через плечо и уходим.

– Эй, нам выдали ненастоящие дипломы! – кричит кто‐то.

Это Ву. Он стоит в окружении стайки девушек, они хохочут, глядя на него поверх поднятых телефонов.

– Мы все еще школьники! – орет Ву. – Школа не закончилась!

Меня так и подмывает крикнуть: «Мы получим дипломы по почте!» – но я решаю позволить Ву насладиться моментом. Одна из девиц, не сдержавшись, проводит ладонью по его груди, словно завороженный ребенок, который гладит огромного красивого лабрадора. Я встречаюсь с Ву взглядом, он коротко мне кивает. Я киваю в ответ. Мы с Кью подходим к его родителям, они нас обнимают.

– Мы вами так гордимся! – говорит его мама.

– Диплом – это круто, – скороговоркой выдает папа Кью.

Эвон отрывается от сообщений и крупным планом снимает меня, Кью и золотую кисточку на своей шляпе, а потом снова возвращается к своим сообщениям. За Эвон стоит человек пятнадцать родственников с восточного побережья, они довольно нелепо выглядят в своих пиджаках и ботинках. Родственники фотографируют все, что видят: пальмы, холмы, траву, чайку, доедающую половинку хот-дога. Я на все это уже давно перестал обращать внимание.

Кью представляет меня всем своим родственникам. Я жму им руки и тут замечаю среди них парня буквально на пару лет старше меня. На нем все разных оттенков черного, на руках черные эластичные браслеты, а майка – Ken Ishii. Он внимательно смотрит на меня, а я на него. Парня зовут Фрэнсис.

– Говорят, если пожмешь руку своему близнецу, мир перестанет существовать, – говорит Фрэнсис Ли, кузен Кью Ли.

– Тогда не будем касаться друг друга, – отвечаю я, массируя воздух около его ладони.

Покончив с формальностями, мы с Кью подходим к моей маме. Она стоит совсем одна. Она стримила все мероприятие оставшемуся дома папе с помощью своего телефона на гигантской телескопической палке. Она поворачивает палку, задевает мое лицо, потом отходит и наводит телефон на нас с Кью.

– Поздравления, – говорит мама и машет в воздухе свободной рукой. – Ты обнимать Кью. Обнимашки-обнимашки.

Мы с Кью обнимаемся.

– Поздравления, – раздается из динамика телефона приглушенный писк папы.

– Спасибо, папа, – говорю я.

– Спасибо, мистер Ли, – отвечает Кью.

Я бросаю взгляд в ту сторону, где стоят родители Джо. Они смотрят на нас. Наверное, подумали, что мой папа слишком занят в Магазине, для того чтобы приехать на выпускной сына. Они, скорее всего, его за это осуждают. Ну и пусть осуждают. Для меня папа здесь, вместе со мной. Мама замечает, что я смотрю в сторону родителей Джо. Она взмахивает рукой, типа, не думай о них – и смеется.

– Вы делать вид, что вы обнимать папа, – просит она нас.

Мы с Кью с недоумением смотрим друг на друга, а потом решаем обнять невидимые воздушные колонны, слово мы с ним самые плохие танцоры в мире.

– Ха-ха, – смеется тихим голосом папа. – Я вас тоже обнимать.

Ханна тоже на церемонии – она мне пишет: «Поздравляю, братишка! Дай знать, когда до тебя дойдет мой подарок». Мама начинает разворачиваться со своей телескопической палкой и ударяет кого‐то по затылку. Потом у папы начинается приступ кашля, мама снимает телефон с палки и принимается что‐то шептать в экран.

– Идти веселиться, – говорит она нам. – Вы отмечать.

Выпускной считается праздником, поэтому мы с Кью подходим к группе одноклассников и становимся рядом с ними.

– Вот и все, – говорит Кью.

– Я – альфа и омега, начало и конец всего, – говорю я.

– Библейский подгруз, – слышу я голос.

Это Джо. Даже в дурацкой мантии – все мантии дурацкие – она выглядит сексуально. Она сначала по‐дружески обнимает Кью, а потом меня. Меня тоже по‐дружески. Ее прикосновение – как последняя капля воды для умирающего от жажды в пустыне. Как же мне мало одного этого прикосновения! Но я не жалуюсь и не пытаюсь еще раз ее обнять, потому что чувствую: на нас смотрят.