Борис Пономарев - Плюсквамфутурум

Премьер горестно всплеснул руками от воспоминаний, затем, словно вспомнив что-то, брезгливо выбросил из кармана на пол остатки разорванной президентской грамоты, и, отодвинув их к стене ботинком, продолжил:

— …год назад один крупный чиновник из канцелярии президента под псевдонимом «Принц Дуболом» написал гадкий пасквиль про меня. Он назывался «Точка кипения». Якобы, президент уезжает отдыхать в Тавриду, а я пытаюсь за неделю устроить путч и захватить власть. Для этого первым делом я переименовываю Сергиев Посад в Гроб Господень, а потом пытаюсь создать личную гвардию хунвейбинов, но реформа с треском проваливается, потому что никто в России не может правильно выговорить это слово…

Премьер-министр не то вздохнул, не то всхлипнул, и снова начал говорить:

— Про президента этот бездарь не рискнул бы так писать, а про меня — пожалуйста! А пишет он ещё хуже, чем руководит внутренней политикой. Отвратительный, якобы постмодернистский, язык, плоские, абсолютно непроработанные персонажи, убогий, невразумительный сюжет… Так вот, к чему это я? Мне срочно нужно придумать какой-то громкий федеральный проект, чтобы выглядеть солидным государственным деятелем.

Мне стало посвоему жаль премьера.

— Ну, что бы такое придумать? — сказал я. — Отмените драконовские законы, разгоните ваших опричников и дружинников, посадите воров во власти, сделайте новые рабочие места, улучшите медицину, образование, постройте недорогое жильё для людей, снизьте налоги…

— Нет, нет, я так не сумею, — разочарованно протянул премьер-министр Это слишком сложно, да и президент меня не поймёт Потребуется потратить очень много денег и сил, а результат будет через годы или даже десятки лет. Мне нужно что-то быстрое, громкое, патриотичное, с чем бы я справился. Нужна какая-нибудь инновационная модернизация! Или лучше модернизационная инновация!

Я задумался. Слова «модернизация» и «инновация» казались невыразимо чуждыми в удивительной России будущего, звуча словно «Великая хартия вольностей» или «Золотая булла» в мрачную эпоху Ивана Четвёртого.

— Инновация, говорите? Наверное, сейчас был бы более востребован какой-нибудь закон, запрещающий женщинам красить волосы, но давайте что-нибудь придумаем.

— Такой закон уже есть, — поправил меня премьер. — Приняли этой весной. Красить волосы можно только с разрешения службы по надзору за семейными ценностями.

Я почесал затылок, вспоминая рыжий цвет Катиных волос.

— А косметику тоже с их разрешения продают? — спросил я из любопытства.

— Нет, что вы, у нас же не тоталитарное государство. Просто с восемнадцати лет.

— Как строго, — отметил я. — Не забалуешь. Так вот, я придумал. Есть у вас такая служба, федеральное управление безопасности. Как я понял, расположено на Лубянке и на Якиманке. У них какая-то неблагозвучная аббревиатура. Переименуйте их в ЛУБ, Лубянское управление безопасности. Кратко, громко, патриотично.

Премьер-министр восхищённо вздохнул.

— Это просто невероятно! То, что нужно! А можете придумать что-нибудь ещё?

— Так сходу трудно придумать, хотя, подождите, у меня есть одна мысль. Разгоном людей при необходимости занимается Госгвардия, верно? У них есть лозунг, но нет девиза. Я предлагаю «бьющее сердце родины». Думаю, им понравится.

— Восхитительно! Это выше всяких похвал! В этом девизе слышится биение духовных скреп!

Мой поток идей для государственных реформ не иссякал, хотя меня определённо смутила двусмысленность слова «биение». Наверное, более гуманным было бы предложить для налоговой службы девиз «доброй свинье всё впрок».

— Давайте повысим уровень. Я хочу предложить вам ещё одну идею, — начал я. Премьер внимал мне, как отличник учителю. — Книга — лучший подарок, хотя, как я понял, у президента уже есть одна. Но, впрочем, неважно. Возьмите талантливого автора, попросите, чтобы он написал труд «Военное положение, как панацея от всех бед», опубликуйте под своим именем и подарите президенту. Ну, конечно, дорогая мелованная бумага, золотой обрез, тиснение, герб… Не мне вам объяснять. Это однозначно усилит вашу позицию в Кремле.

Премьер встретил этот совет с настороженностью.

— Конечно, это блестящая идея, — сомневающимся тоном произнёс он, — но меня беспокоит то, что такая книга покажется президенту намёком с моей стороны. Он может воспринять её, как моё посягательство на его пост.

— Тогда какие проблемы? Издайте эту книгу под именем президента. Успеете ко дню его рождения?