Марк Хелприн - Париж в настоящем времени

– Что мы имеем?

Он рассчитывал на содержательный пересказ, хотя бы потому, что и без того блестящие глаза Дювалье заблестели еще ярче.

– Прежде всего ОСП Ушар – мудила.

– Я это заметил.

– Он уехал из Марселя до моего прихода в полицию, но не захватил с собой свою репутацию. Ни черта не делает, зато потом присваивает все заслуги. В рапортах почти не упоминает подчиненных, так что твои перспективы меркнут в лучах его славы. Имей в виду, что он любит становиться барьером между судьей и нами. Ладно, мы ему подчиняемся, но это не значит, что мы не можем общаться с судьей. Я люблю беседовать с судьями – обычно это совершенно блестящие, интереснейшие люди и очень помогают. Ни разу не встречал среди наших ребят тех, кто боялся бы судей. Ты видал, как я исчез после того, как мы закончили сбор улик?

– Ага, – ответил Арно. – И почему же я должен был ждать тебя в гараже?

– Потому что я сбегал к судье и спросил, можем ли мы связываться с ним напрямую. Он спросил: «Зачем, вам ведь надлежит сначала сообщать Ушару?» Я сказал ему – рискнул: «Мсье судья! Я хочу выразиться как можно дипломатичнее. Ушар – мудак». Судья засмеялся. Я сказал: «Он разваливает расследование. Я не жду одобрения, но мы хотим работать без лишних препятствий. Каждый из нас распутывает и другие дела, но это, безусловно, самое важное. Мы будем трудиться как про́клятые, чтобы все успеть». Он подумал и ответил: «Сначала обращайтесь к нему. Если же он не будет доступен немедленно, скажем после двух звонков, – тогда звоните мне. Очень важно, чтобы мы завершили это дело, и хотя я не работал с Ушаром до сих пор, но кое-что о нем слышал. Это строго между нами».

– Надо было сначала спросить меня, а потом идти к судье, – сказал Арно.

– Ты прав. Прошу прощения. Я не очень знаком с процедурой, и времени было в обрез. Извини меня.

– Да ничего. ОСП и правда мудак. Будем при надобности действовать через его голову. Это возможно. Кто знает, он способен даже бросить нас одних, и лучше рискнуть карьерой в самом ее начале, когда можно заняться еще чем-нибудь. Но с делом-то что? Я тебя об этом спрашивал.

– Так вот, девять сорок пять на мосту Бир-Хакейм, будний вечер, дождь, ветер. Три тощих араба, двое мертвы, один – полумертвый от страха. Нападавший, который, если верить выжившему, выскочил из ниоткуда, убил первую жертву, размозжив ему голову об опору моста, выкрикивая при этом расистские оскорбления на немецком языке.

– Он знает немецкий? Как он понял, что это расистские оскорбления?

– Это мы выясним. Вторая жертва, по словам выжившего и согласно предварительному осмотру патологоанатома, пересчитала ступени – нападавший съехал на нем по лестнице, как на волшебном ковре-самолете, а потом ударил его в горло, профессионально и сильно. Коллапс дыхательных путей. Двое свидетелей, посторонние, насколько я знаю, видели нападавшего, стоявшего над телом, и перепуганного выжившего, который звал на помощь. Когда прибыли наши люди, они видели предполагаемого убийцу, преследовали его и потеряли его в реке. Они подошли с обоих концов, так что это, наверное, все.

– Тело выловили?

– Пока нет.

– Камеры наблюдения? Вдоль реки?

– Да мы всю жизнь положим, чтобы их пересмотреть. У нас только ты да я, потому что мы не можем довериться глазам тех, кто не вовлечен в расследование этого дела. Они почти обязательно что-то упустят. У нас еще нет окончательного заключения о вскрытии, нет ДНК, но есть группы крови. У первой жертвы, некоего Фирхоуна Акрамы, – третья отрицательная; у Амира Борроу, жертвы номер два, и у выжившего Рашида Бельгази – вторая положительная. Но есть еще кровь, найденная на месте первоначальной встречи на мосту. Кровь залила тротуар, оставила мелкие брызги, некоторые попали в углубления в бетоне, где были не то обрезки труб, не то арматура. Она была извлечена – густые такие бордовые кляксы, и нет совпадения ни с кровью жертв, ни с кровью выжившего. Первая положительная – вот он, наш убийца.

– Может, это они на него напали?

– Самозащита это или нет, он приложил им настолько сильно, чтобы убить. По тяжести преступления это дело срочное. Если здесь не было самозащиты по необходимости, то это убийство с отягчающими – два убийства – хотя бы потому, что одной из жертв стал несовершеннолетний. Судья допускает, что самозащита могла иметь место, но подозревает, что это будет отклонено по принципу несоразмерности. Он подозревает, что это преступление на почве расизма. И надеется, что это не так.