Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 7

Дождь может помешать важному мероприятию. На мосту проходят фестивали поэзии. Случайно я попал на очередной. Он был посвящен Ахматовой. Читали по-голландски и по-русски. Шел дождь, но народу было много. Наверное, среди пришедших были и мои соотечественники, но в основном голландцы. Они читали на своем языке. Все было понятно и необыкновенно приятно.

Коррида

Пошли в Севилье на корриду, и я еще не знал, как отнесусь к ней. И вот главное впечатление: это не жестокость, как представляют ее, — в поединке (а это поединок) жестокости не бывает, и не потакание низменным инстинктам, а великолепное зрелище, полное глубокого смысла, о чем еще скажу. Понимаю: очень непопулярное суждение, навлеку на себя гнев многих. Спорить на эту тему бесполезно: если не видеть саму корриду, априорные суждения — болтовня. Тем не менее в угоду модной толерантности коррида запрещена чуть ли не во всей стране. Чтобы увидеть ее, в южные города, где она еще сохранилась, съезжаются из многих городов Испании.

…Вдруг арена делается пустой, все, кто был на ней, исчезают, момент этот неуловим, люди словно проваливаются сквозь землю — бандерильеро — конные участники спектакля, в руках которых короткие копья, пикадоры, помощники тореадора с малиновыми мулетами. Остается только сам тореро, который до времени терялся среди участников этой невыдуманной трагедии, был незаметен, и вдруг мгновенно стал центром внимания многотысячной арены. На него обращены все взоры. Ослепительно желтый песок, ярко красная ткань в руках тореадора. И бык. Только им предстоит разыграть последний акт этого трагического представления. Тонкий, стройный, красивый юноша — лицом к лицу с черной, грозной, безумной массой. Он неподвижен, словно застыл на одном месте, не двигается даже тогда, когда бык стремительно приближается к нему, когда остается еще секунда, — и вот он уже на его на рогах. Но тореадор лишь слегка прогибается (издали кажется, что просто покачнулся), и разъяренное животное, наклонив голову, чуть ли не касаясь человека грозным бивнем, промахивается и проносится мимо. Маэстро невозмутим, покачнувшись, он уступает ему дорогу, даже на сантиметр не сходя с места. Так и остается стоять на своем крошечном солнечном пятачке. Пожалуй, это самая впечатляющая, самая эффектная часть корриды. Потом, не оглядываясь, юноша делает два шага по направлению к трибунам, и, сохраняя достоинство, благодарит в полупоклоне публику за аплодисменты. Этот жест не только вежливость, но и часть действа. Молодой человек показывает, что ему нет никакого дела, что творится за его спиной. Будто бык не может мгновенно остановиться, повернуть и напасть на обидчика сзади, с той стороны, где тот ничем не защищен. У пикадоров, кстати говоря, такая защита есть. Обороняясь от пестрой толпы людей, каждый из которых несет ему боль, бык беспорядочно бросается из стороны в сторону, надеясь наказать врага. Но только он нацеливается на одного из них, как тот мгновенно прячется в деревянный карман, которые расставлены по всему периметру арены. Здесь он недосягаем. Тореадор работает без страховки. Выражение его лица остается холодным и бесстрастным. Никто не должен знать то, что знает только он: сколь велик риск, которому он подвергает свою жизнь, и какие горькие мгновения он испытает, когда на выручку ему, беспомощному, поспешат его помощники. Бой он принимает лицом к животному — таков закон.

И вот финал. Подробности ужасны, о них необязательно говорить, но надо помнить главное: коррида — по сути краткий конспект эволюции рода человеческого. От опасности человек уйти не может, мир вообще непредсказуем, опасность — судьба, а вот с хаосом, который бывает страшнее опасности, он справиться должен. И юноша принимает бой.

Бык — это хаос. Разъяренное безумие. Амфитеатр разом и шумно выдыхает — напряжение отпускает людей, когда прием удается, и дружно освистывает быка, когда тот спотыкается о песок, уступая человеку в расчете и ловкости. Здесь нет злорадства, но нет и сочувствия. Люди не безжалостны, они просто хорошо понимают, что на кону. Интеллекту, мужеству, изысканной красоте (золото и кружева костюма — не декорация, это тоже смысловая часть поединка, зримое противопоставление двух начал) противостоит разрушительная, темная, слепая ярость.

С арены тореро уходит, окруженный толпой поклонников. Они шумно выражают ему свой восторг и благодарность. Их лица светятся счастьем. Странное соединение чувств: счастье на фоне трагедии. Трагедия при ярком свете солнца. Но здесь не нужны никакие оправдательные слова. Публика права: кумир победил по всем правилам дуэли, Это был мужественный человек, и у него был достойный соперник. Они равно рисковали жизнью.