Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— А что с косичками? — спросил Тони с легким любопытством.

— Ох, сущее проклятье. Они похожи на толстые сигары. Лучше бы она остриглась под мальчишку или отрастила их, а то выглядит как малолетняя преступница из «Школы Святого Триниана» [64] St Trinian’s School (1946–1952) — популярная серия карикатур британского художника Рональда Сёрла, рассказывающая о школе для трудных девочек-подростков и садистах-учителях. . — Мама закатила глаза. — И не смотри на меня так, Тони. Это правда.

— Корди — красавица.

— Разве я сказала, что это не так? Но с фактами не поспоришь… — Она умолкла. — Ладно. Ох уж эта ворчливая старушка мама, верно? — Она улыбнулась Бену. — С другой стороны, ты, мой дорогой, воплощенная безупречность. И всегда был.

Бен почувствовал себя неловко — не только от того, что она погладила его по лицу, чего ему совсем не хотелось, но и из-за быстрого презрительного взгляда, который отец бросил на него.

Папа поднялся.

— Пойду на пляж — поплаваю, пока еще не стало слишком жарко, — сказал он. — Составите мне компанию? — Он посмотрел на Алтею, протянув ей руку.

— Обязательно, — сказала Алтея, встречаясь с ним глазами и вкладывая свою руку в его. — Только дай мне пару минут, чтобы я могла обсудить обед с Гэри, и я к тебе присоединюсь. Хочу приготовить картофельный салат к ветчине.

— Мое любимое блюдо, замечательно! — воскликнул папа. Каждый раз он так горячо приветствовал все попытки мамы приготовить что-то, словно кухня находилась на Эвересте. — Она просто чудо, правда, Гэри?

— Определенно, — сухо ответила миссис Гейдж, с грохотом собирая со стола пустые тарелки. — Не волнуйтесь насчет салата, миссис Уайлд. Будет лучше, если им займусь я.

— Ну что ж, — сказала Алтея таким голосом, будто испытывала величайшее разочарование. — Хорошо, идем на пляж.

Корд отлично плавала — она обожала воду больше всего на свете, могла заплывать дальше, чем остальные, и была достаточно сильна, чтобы плыть против течения. В тот день они плавали все вместе: мама в ее умилительно глупом купальном костюме аквамаринового цвета, украшенном цветами, который на ветру покрывался рябью, Мадлен в одном из прошлогодних купальников Корд и Бен с папой, соревнующиеся, кто плавает быстрее. Пока никто не видел, Корд подныривала и щипала их за пятки — когда они замечали под водой ее голубой силуэт, мчащийся со скоростью морской торпеды, становилось уже поздно.

— У тебя грандиозный объем легких, — заметил папа, шутливо борясь с Корд и пытаясь вытащить ее из воды после того, как она попыталась атаковать его. — Тебе нужно на какой-нибудь конкурс вроде тех, что в Борнмуте, где пловцы соревнуются, кто дольше продержится под водой.

— Знаю, — ответила Корд, отдуваясь, и снова нырнула и дернула брата за плавки, рассчитывая, что они спадут. Бен закричал от неожиданности и свалился, хихикая, спиной в море, и они все присоединились к нему, тоже смеясь, а потом он вдруг обнаружил, что задыхается от того, что хохотал слишком сильно. Мадлен подняла его, а мама погладила по спине, и Бен перестал задыхаться, но зато начал икать.

— Прости, — сказала Корд. — Я не хотела…

— Ничего, — ответил Бен, шлепнув ее по руке. — Я все равно собирался немного посидеть на песке. — Он возвратился на пляж, шлепнулся на полотенце и вскользь осмотрел свое тело. На груди у него росло несколько коричневых волосков, восемнадцать или вроде того, и он мечтал, чтобы они стали чуть темнее или более заметны, а еще о том, что было бы здорово не выглядеть таким худосочным в этих оранжевых плавках.

Было так странно, что он снова здесь. После того, как все произошло, Бен был уверен, что на следующий год они сюда не поедут. Мама постоянно пропадала на съемках второго сезона « Хартман-Холл », а папа дни напролет проводил на репетициях-он пытался научиться говорить с шотландским акцентом, но у него не очень-то получалось. Однако в один из летних дней все изменилось, и уже позже, намного позже, Бен понял, что его отец, по-видимому, отказался от участия в очередной постановке или телерекламе, чтобы отвезти их всех в Боски, и хотя сначала Бен сомневался, что хочет ехать, момент их приезда оказался просто чудесным. Мадс тоже внесла свою лепту в это счастливое ощущение: она все понимала и не суетилась, как сначала делали папа и Корд.

Еще один год мама была занята на съемках третьего сезона, так что с ними остался мистер Гейдж, а она приезжала по выходным. Папа уехал в Нью-Йорк ставить «Макбет» на Бродвее. То лето тоже выдалось неплохим, снова по большей части благодаря Мадс, которая постоянно находилась рядом и с которой можно было делать всякие веселые вещи, — втроем из них вышла банда что надо. И ей, и Бену нравилась одинаковая музыка, они смеялись над одними и теми же шутками и любили сумасшедшие игры. Но самым замечательным в Мадс оказалось то, что она понимала, когда ему нужно было остаться в одиночестве. Раньше он так не делал, но теперь иногда ему хотелось побыть одному-особенно здесь, в любимом доме, где каждый предмет напоминал ему о том, как когда-то он был мальчишкой и верил, что ничего плохого с ним случиться не может. Плохое случилось, и временами он еле сдерживался, чтобы не растолкать Корд в ночной темноте — не разбудить и не втолковать ей, что она не знает, не понимает, насколько чудовищно реальный мир отличается от стерильного пузыря, в котором они выросли. Это страшное место, и здесь происходят жуткие вещи.