Хэрриет Эванс - Дикие цветы

Алтея напевала что-то себе под нос, выстукивая ритм ложками. Она закрутила волосы на затылке и надела шикарное зеленое платье.

— Почему у нас такой особенный завтрак? — подозрительно спросила Корд.

— Мне теперь нужно оправдываться за то, что я делаю для вас что-то хорошее? — со смехом ответила Алтея. — Не будь так сурова ко мне, дорогая. — Она посмотрела на мужа. — Тони, я уезжаю, вернусь завтра.

— Завтра? — Губы Бена слегка задрожали. — А куда ты?

— В Лондон на прослушивание. Меня отвезет дядя Берти, так что со мной все будет в порядке, Бен.

Бен всегда тщательно прочитывал газеты после того, как их откладывали взрослые, и был убежден, что всякого, кто разлучался с ним, взорвет ИРА или раздавит поезд, машина или самолет, в зависимости от того, что в тот день сообщали в новостях, и родителям никак не удавалось убедить его в том, что все эти события крайне маловероятны.

— Прослушивание? Зачем?

— Мне предложили роль в телесериале, — сказала Алтея. — В очень перспективном.

— Но тебе же больше необязательно играть, — недовольно сказал Бен. — Известный актер у нас папа.

— О! — Алтея посмотрела на Тони, тот с улыбкой пожал плечами и отхлебнул кофе. — Видишь ли, дорогой, я все еще актриса, просто у меня был небольшой перерыв: я ждала подходящую роль.

— И ухаживала за нами.

— О, конечно, и это тоже. Но роль, которую мне предложили, подходящая. Берни убедил меня, что я ее получу.

— А что за сериал?

— Драма. И, боже, я бы… Не важно. — Она умолкла, уставившись перед собой.

Бен нахмурил брови:

— Папа говорит, что дядя Берти водит, как маньяк.

Папа ущипнул Бена за мягкую розовую щеку:

— Берти водит нормально, и твоя мама прекрасно проведет время в Лондоне: на прослушивании она немедленно всех очарует, сразу же получит роль, и ее поведут праздновать. Или ты сомневаешься? — произнося это, он встал и обнял маму, которая сразу же залилась румянцем.

Возмущенная Корд слегка толкнула отца локтем:

— Папа, тебе не должно нравиться, что другие мужчины водят маму праздновать.

— О, еще как должно, милая, — беспечно сказал Тони. — Они просто сразу влюбляются в твою маму, ведь она очень, очень красивая.

— Ну, довольно чепухи, — прервала их Алтея с внезапно проскользнувшим в голосе шотландским акцентом. — Я… Тони, с тобой же все будет в порядке?

— Конечно, любимая, — сказал он и поцеловал ее руку, но выглядело это формальностью; они смотрели друг на друга еще несколько мгновений, пока мама не отвернулась.

— Алтея, — размахивая сигаретой, в одном из французских окон возник Берти. — Дорогуша, времени в обрез, пора ехать.

— Буду готова через секунду. — Мама взяла свой шелковый пиджак и еще раз поцеловала погрустневшего Бена. — Я тебя люблю, мой хороший. Корд, присматривай за Беном. В пляжном домике вас ждет подарок. Не забывайте вести себя с папой как следует. Вы меня слушаете?

— Что за подарок? — спросил Бен, остервенело ковыряя ложкой с налипшим на нее сиропом свои хлопья.

— Подарок?… — задумчиво протянула мама, но тут же, увидев кого-то, воскликнула неожиданно тонким голосом:

— Да вот же он! А говорила, что стесняется подняться сюда — я думала, она будет ждать вас обоих в пляжном домике. Заходи, заходи, дорогая! Тони, смотри, кто пришел!

В дверях показалась Мадлен. Она неподвижно застыла на пороге и принялась пристально рассматривать всех со странным выражением лица: Корд не могла понять, страх это был или возбуждение. Щеки ее алели. Часть волос она расчесала, тогда как остальные торчали грязными лохмами в разные стороны. Вся она была одного цвета с серым пляжным песком, поскольку, как позже узнала Корд, летом никто не говорил ей, что надо мыться. На ней были маленькие зеленые льняные шорты, предназначенные для ребенка раза в два меньше ее. Ширинка расстегнулась, и через щель в форме буквы «О» торчали синие трусики. Сверху она надела огромную джинсовую рубашку, а на ноги-сандалии с носками странного горчичного цвета. Ее серые глаза были большими и круглыми, а маленькое лицо-бледным.

Корд всегда будет помнить, как впервые увидела Мадлен вблизи-когда между ними не было препятствий в виде оконных рам, дверей или ограды, когда та стояла на месте и никуда не убегала. Странное чувство падения будет всю жизнь сопровождать Корд в попытках вспомнить подробности этого дня.

Свесившись с края стула, она грубо сказала:

— Это не сюрприз. Это Мадлен.

— А, — вздохнул Бен. — Она.