Хэрриет Эванс - Дикие цветы

— Я не могу учить тебя вечно, знаешь ли, — впервые подняла этот вопрос Дина на Пасху.

— Можете, — возразил он, похолодев от страха. — Я не хочу в школу и никуда не хочу отсюда уезжать.

— Такова была воля твоего отца, Энт. Ты сам признал это.

Почувствовав тревогу, он скрипнул зубами. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он проговорился о последнем разговоре с отцом, но уже много раз пожалел об этом.

— Вряд ли я научусь чему-то полезному, если меня запрут в школе с несколькими сотнями других мальчиков, — ответил он. — А вы всегда говорили, что частные школы — пятно на духовной культуре Великобритании.

— Не исключено.

— Может, вы просто хотите отослать меня подальше? — Энтони перевел взгляд на Дафну, с головой погруженную в чтение книги и держащую в повисшей руке сигарету. Несмотря на это, по некоторому напряжению ее неподвижной фигуры он понимал, что она слушает.

Глаза Дины расширились.

— Нет, нет, Энт, дорогой. Я не хочу никуда тебя отсылать, но думаю, что тебе стоит поехать. Школа Даунхэм-Холл очень хороша, и твой отец мечтал, чтобы ты там учился, ты и сам это знаешь. К тому же у меня есть деньги…

— Откуда? Откуда у вас внезапно взялись деньги?

— Не думай об этом.

— Пожалуйста, не заставляйте меня, — тихо сказал он.

— Энт, дорогой, ты не можешь оставаться здесь вечно, — мягко ответила она.

— Я знаю. Но мне не по душе оставлять вас одну, пока идет война.

Она повернулась к нему спиной, поправляя салфетки на буфете.

— У меня есть Дафна.

— Не думаю, что Дафна вам поможет, если нападут немцы.

Дафна подняла голову от «Унесенных ветром» — роман одолжила ей жена викария.

— Дина хочет для тебя только самого лучшего, Энт…

— Тони. Пожалуйста, Дина… — Но его двоюродная бабушка уже напевала какую-то мелодию, словно его здесь и не было.

И тем не менее не все было так уж плохо. Пришло лето, и Энт все чаще слышал, что Британия впервые оказывает серьезное сопротивление врагу и что, возможно, есть даже шанс на победу.

Годы спустя он попытается объяснить своим детям, что исход войны оставался неизвестным многие месяцы и даже годы и что все они ожидали, что в любой момент битва за Британию может быть проиграна или что бомбежки нанесут такой урон, что страна больше не сможет обороняться. Они ему не поверят.

— Не будь глупеньким, папа, битва за Британию окончилась нашей славной победой, — деловым тоном проинформирует его Бен.

— Да, но лишь потому, что мы были на волосок от поражения, — возразит ему Тони.

— Это очень непатриотично. Мисс Бил говорит, что патриотизм помог нам дать отпор Гитлеру и победить в войне, — со знанием дела заявит Бен.

Тони промолчит. Он не сможет объяснить девятилетнему мальчик ужас, который он испытывал, когда над головой пролетали самолеты. Он не сможет рассказать, как каждый раз гадал, не станет ли очередной воздушный налет последним в его жизни. Или о голоде и мучительных, непрекращающихся снах о еде. Или о холоде — постоянном, пробирающем до костей. Или о жутких кошмарах, в которых он снова и снова переживал смерть родителей. Или о том, как однажды он спросил Дину: «Мы же не победим, правда?», а та ответила: «Не знаю, Энт, дорогой. Боюсь, что для нас все уже кончено»…

И тем не менее ночные налеты стали реже, хоть и ненамного. Немцы терпели поражение в СССР — ходили слухи, что они не смогли взять Сталинград и армия пришла в плачевное состояние еще до того, как наступила русская зима. К боям с фашистами присоединились американцы — еще не воевавшие, а потому полные сил. С наступлением лета страна перешла на двойное летнее время [173] Двойное летнее время — условное понятие, связанное с порядком исчисления времени в Великобритании в период Второй мировой войны. Великобритания, применявшая переход на летнее время с 1916 г., после очередного перевода часов весной 1940 г. не вернулась осенью на «зимнее», гринвичское, время, а осталась на летнем времени до следующего года. , чтобы у людей появилось больше свободного времени вечером, и от этого в миллионах душ воскресла надежда — ее сладким ароматом пропитался воздух, а вкусом — даже скудный военный паек. Многие из эвакуированных медленно потянулись назад в Лондон.

Самым большим событием лета стала пьеса, которую собирался поставить преподобный Гоудж. Драматический кружок деревни пострадал от военных действий и почти распался — в прошлом году сельский клуб, в котором проходили поминки, свадьбы, репетиции церковного хора, собрания Гайдовского движения [174] Гайдовское движение — независимое, неполитическое и нерелигиозное женское движение, действующее более чем в 145 странах мира. и драмкружка, обстрелял низко летящий «Мессершмитт», после чего загорелся и сгорел дотла. Теперь же преподобный Гоудж со свойственным ему энтузиазмом решил, что ради блага всех жителей следует возродить кружок. Он собирался поставить «Сон в летнюю ночь».