Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

— Нет, он не услышит, — пробормотал Дорогин.

— Почему? Не веришь?

— Мог бы он слышать, услышал бы меня раньше.

— Ну что ж, ты волен думать так, как хочешь.

И тут Дорогин заговорил. Рычагов понимал, что больному говорить сложно, каждое слово выходит с болью, язык, отвыкший произносить звуки, с трудом ворочается во рту.

— Не спеши, можешь передохнуть.

Но Дорогин говорил, понимая, что он должен сейчас высказаться, а потом пусть будет все что угодно, без союзника ему сейчас не выжить. А Рычагов, как-никак, спас его, приютил в этой больнице и вряд ли желает его смерти. Скорее, хочет внести в ситуацию ясность.

— Меня хотели убить. Если бы знали, что я жив…

— Убили бы и теперь, — договорил за него доктор.

— Да, — твердо произнес Дорогин.

— А кто?

— Я не хочу называть имен и фамилий этих людей.

— Почему?

— Они еще живы.

— Говоришь так, будто собрался убить их всех, такое случается, я имею в виду желание убить, но потом оно проходит, когда идешь на выздоровление.

— Не знаю…

— Но хотя бы свое имя ты можешь сказать? Кто ты и откуда?

— Это длинная история.

— У меня есть время, я готов тебя выслушать. А в документах клиники ты все равно останешься безымянным, пострадавшим при падении с моста, если, конечно, сам не захочешь изменить положение вещей.

— Не захочу.

— Почему? Ты боишься?

— Да, боюсь. Сейчас меня легко убить, очень. Я даже не смогу защититься.

— Понятно, — произнес Рычагов. — Еще не хватало мне прогрессирующей мании преследования.

— Моя фамилия Дорогин, зовут Сергей.

— Что ж, очень приятно. А я Геннадий Федорович Рычагов.

— Мне тоже очень приятно. Спасибо вам, доктор, что спасли мне жизнь.

— Я тут, в общем, ни при чем. Ты просто, Сергей Дорогин, везучий. Тебя подобрали пацаны, ты лежал в камышах, «скорая» привезла тебя в больницу. Я как раз оказался здесь и мне ничего не оставалось, как тебя прооперировать.

— Кстати, как мои раны?

— У тебя одна серьезная рана, но я с ней, слава богу, разобрался. Дырку в боку зашили. Тебя били ножом.

— Да, ножом, — шевельнул губами Сергей Дорогин, — и били в сердце, но я увернулся. Затем побежал. Они за мной погнались. Это все происходило на мосту, ночью. Бизнес, месть… Мне всего лишь должны были отдать деньги, но наверное, решили, что дешевле меня убить.

— Тебе, наверное, должны много денег?

— Нет, не очень. По сегодняшним меркам совсем не много.

— Понятно, — произнес Рычагов.

— И я прыгнул с моста вниз, в реку.

— С какого моста? — поинтересовался хирург.

— Через Волгу.

— Ты прыгнул с автомобильного моста? Так там же метров тридцать.

— Мне ничего не оставалось делать. Наверное, я ударился и повредил голову, — Дорогин набрал воздуха и заговорил несколько быстрее. — У меня было все, жена, дети, любимая работа, были деньги, а теперь у меня нет ничего. Они уничтожили мою семью, посадили меня в тюрьму, разорили. Хотели убить меня на мосту, но это у них не получилось.

Рычагов даже присвистнул.

— Я был каскадером, снимался в кино, снимал кино сам. В общем, у меня все было хорошо, а потом пошла эта полоса. Деньги, кредиты, кредиты надо отдавать, новые долги. Проценты, включают счетчики, в общем, кошмар, из которого невозможно было выпутаться. Я пытался быть честным, пока, наконец, не понял с кем имею дело.

— Ладно, погоди, — сказал Рычагов, — ты слишком устал. У тебя участился пульс, подскочило давление, а волноваться тебе вредно.

— Послушайте, доктор, как скоро я смогу подняться на ноги?

— Думаю, еще пару недель тебе придется полежать, чтобы ты смог сидеть.

— Что у меня с головой?

Рычагов пожал плечами, сцепил длинные чуткие пальцы, хрустнул суставами:

— С головой у тебя, вроде бы, все в порядке. Если видишь, можешь говорить и все помнишь.

— Лучше было бы, наверное, если бы я ничего не видел, ничего не помнил и говорить не мог.

— Возможно, да. Во всяком случае, ты себя пока так и веди.

— Как так? — спросил Дорогин.

— Я буду утверждать, что у тебя амнезия, как следствие черепно-мозговой травмы.

— Амнезия, потеря памяти…

— Да, именно так.

— А какой ваш интерес, доктор?

Рычагов улыбнулся:

— Почему ты везде ищешь какой-то интерес?

— Жизнь научила.

— В общем, интерес у меня есть, но я не хотел бы сразу открывать карты. Поверь на слово, зла я тебе причинять не хочу.

— Хотелось бы верить.

— А у тебя есть выбор?

— Вы, доктор, не даете мне его.

Рычагов подошел к окну, дернул на себя раму. Присохшая краска с хрустом отвалилась, в палату ворвался свежий воздух. Дорогину сразу стало легче дышать. Он впервые за последнее время почувствовал вкус жизни. Он никак не мог понять к чему клонит Рычагов, что ему надо.