Ричард Роупер - Как не умереть в одиночестве

Вечером, стараясь не думать о разговоре с Кэмероном, Эндрю пообщался в чате с BamBam, TinkerAl и BroadGaugeJim. Надо же так облажаться. Может, все дело в том, что он переключился на Пегги? Сближаясь с ней, он отдалился от Дианы, пренебрег своей «семьей», людьми, на поддержку которых рассчитывал и перед которыми чувствовал себя глубоко виноватым. Настолько глубоко, что и сам испугался. « Это. Не. Нормально», – твердил он, до боли сжимая пальцы.

Он вклинился в идущее в чате обсуждение – «Какой материал лучше подходит для создания имитации кустарника?» – но продолжал чувствовать себя паршиво. Обратиться, однако, было больше не к кому.

«Парни, не хочу портить вам настроение, но помните, я говорил вам про женщину, с которой у меня вроде бы сладилось? Оказалось, там не просто дружба, но теперь я все испортил».

BroadGaugeJim: «Жаль, Т. Что случилось?»

Tracker: «Дело немного запутанное. Есть в ее жизни кое-кто еще. Но главная проблема даже не в этом. В общем, я кое-что от нее утаил и думаю, что если признаюсь, то она, быть может, никогда больше со мной не заговорит».

BamBam: «Черт, звучит серьезно».

TinkerAl: «Дело тонкое, приятель. Я бы сказал, что тебе просто нужно быть с ней честным. Может, ты и прав и она перестанет с тобой разговаривать, но если есть хоть малейший шанс, что она поймет и простит, то разве игра не стоит свеч? И уже через неделю вы могли бы быть вместе! Понимаю, это избитая фраза, но разве не лучше любить и потерять?»

Ни с того ни с сего в уши ударили нестройные звуки «Голубой луны»; скрежет, визг и хруст били по вискам с таким неистовством, что Эндрю соскользнул на пол, сжал голову ладонями и, подтянув колени к груди, скорчился, ожидая, пока боль утихнет.

В ту ночь Эндрю спал урывками. Беспокоила боль в ушах, воспалилось горло, ломило все тело. Проснувшись рано утром, он лежал, слушал, как дождь стучит в окно, думал о Пегги и размышлял, подхватил он простуду от нее или от случайного незнакомца.

На следующий день Пегги снова осталась дома по болезни. Эндрю отправил сообщение, поинтересовался, не стало ли ей легче, но ответа не получил.

Простуда перешла в недомогание, лишившее его и сил, и крепкого сна. Эндрю или сидел, дрожа, или обливался по́том под одеялом, бездумно просматривая боевики. Мораль каждого такого фильма была проста и заключалась в следующем: если гнать и гнать автомобиль, то дама непременно сбросит топ.

На следующее утро Эндрю отправился на работу; тащился, едва волоча ноги, будто шел по вязкой грязи, и на полпути неожиданно вспомнил, что сегодня день похорон Алана Картера. Заставив себя развернуться, он поймал такси.

У входа в церковь его приветствовал викарий – коренастый мужчина с поросячьими глазками.

– Родственник?

– Нет, из муниципалитета, – ответил Эндрю, радуясь, что он не родственник, потому что вопрос был задан довольно бесцеремонно.

– Ах да, конечно, – кивнул викарий. – Что ж, внутри только одна леди. Похоже, никто больше не придет, так что давайте начинать. – Прикрыв рот ладонью, он постарался скрыть отрыжку, и щеки у него раздулись, как мешки на горле у жабы.

В пустой церкви в переднем ряду сидела Берилл. Идя по проходу, Эндрю заправил рубашку и пригладил волосы.

– Привет, дорогой, – сказала Берилл, когда он опустился на скамью рядом с ней. – Черт побери, ты в порядке? Ты такой бледный. – Она потрогала ладонью его лоб.

– Все нормально, – ответил Эндрю. – Немножко устал, вот и все. Как вы?

– Не так уж плохо, милый. Должна признаться, давненько не бывала в церкви. – Берилл понизила голос до шепота. – Я не очень-то верю в бородатого парня там, наверху. По правде говоря, и Алан не верил. Убеждена, он нашел бы это представление весьма забавным. Ты не знаешь, Пегги придет?

– Боюсь, что нет, – ответил Эндрю, на всякий случай оглядываясь на дверь. – К сожалению, ей очень худо. Но она выражает соболезнования.

– Да ладно, не переживай, – сказала Берилл. – Нам больше достанется.

Эндрю не понял, что Берилл имела в виду, пока не увидел в ее руках открытый контейнер «Тапперуэр», заполненный пирожными. Помедлив секунду, Эндрю взял пирожное.

Появился викарий, все еще боровшийся с отрыжкой; Эндрю уже ждал от церемонии худшего, но прощальная проповедь оказалась достаточно прочувствованной. За время службы случился единственный ляп: дверь распахнулась, и в церковь ввалился мужчина в бейсболке и прорезиненных штанах – Эндрю предположил, что это садовник. Садовник прошептал «вот черт» так громко, что услышали все, а затем выскользнул наружу.