Леонид Гартунг - Завтра ты войдешь в класс

Ценнейшее качество любого работника — бережливость. Уже в первом классе дети способны понять, что всякая вещь — и большая и малая, и простая и сложная — сделана руками людей, что на нее затрачены человеческая мысль, физические усилия, время, и она требует к себе уважения. Взять хотя бы школьный учебник. Как часто приходится видеть порванные страницы, исчерканные иллюстрации, сломанную обложку. А разве так уж редко можно встретить изрезанную ножом крышку парты? Значит, недостаточно еще укрепилось в детях уважение к человеческому труду, к нашей социалистической собственности. Если эти качества будут привиты еще в школе, то они останутся у человека на всю жизнь и помогут ему, когда он будет работать, сберечь станок, сэкономить материалы и электроэнергию и таким образом удешевить выпускаемую продукцию.

А разве не пригодится на производстве привычка содержать в порядке свое рабочее место? Рабочее место школьника — его парта. На ней должно лежать все, что необходимо к уроку, и ничего лишнего. Это аксиома, но нередко случается так: учитель вовремя является в класс, он готов начать урок, а дети не готовы. Они роются в своих сумках, ищут письменные принадлежности, зачинивают карандаши, вставляют стержни в авторучки. Проходит минута, другая. В классе все еще шорохи, шепот, возня. Уходят без пользы драгоценные учебные мгновения.

Школа призвана заложить в характере ребенка основы того, что зовут рабочей честью. Это большое человеческое чувство, и приходит оно не сразу, а вместе с трудовой сноровкой, производственной опытностью, но фундаментом его является привычка порученное дело выполнять хорошо. Человек, в котором чувство рабочей чести стало чертой характера, никогда не скажет: «И так ладно!» Для него не имеет решающего значения, будет его кто-то проверять или нет. Он сам себе строгий судья.

Стать мастером своего дела — разве не прекрасная цель? Нужно, чтобы никогда ничего ученики не делали кое-как, чтобы во всем добивались совершенства. Нелегкая воспитательная задача. Для ее решения необходимо, во-первых, чтобы ученики постоянно видели образцы отличной работы со стороны учителя. Видимо, следует меньше стыдить и распекать детей, а чаще нам самим служить детям примером максимальной организованности, собранности. Плохо, например, если учитель во время урока начинает искать наглядное пособие, неожиданно обнаруживает, что прибор не работает, что классный журнал забыт в учительской. А ведь бывает, что прозвенел звонок, ученики собирают книжки, а учительница все еще пытается «уложиться в план», толкует о чем-то, чего никто не слушает, и сердито стучит мелом о доску, тщетно призывая детей к вниманию.

…Вот и кончается контрольная. Пора собирать работы. Шурик протягивает мне свой листок. Бросаю взгляд на его решение. Ответы правильные. Формулы? Те самые. Через минуту он помчится по школьному двору с криком ликования, но сейчас он невозмутим и исполнен собственного достоинства: решить задачу? Подумаешь, невидаль какая.

— Можешь идти, — киваю я ему.

А Клаву спрашиваю:

— Где твой черновик?

Девочка показывает. Значит, Шурик все-таки решил задачу. Несмотря на то, что в начале урока у него не было пасты, вопреки тому, что Клава не прислала ему черновик. Стало быть, я ошибся. Шурик не собирался списывать. Но эта ошибка меня не огорчает. И снова, в который раз, мне приходит мысль: в детях заложено куда больше возможностей, чем мы предполагаем. Наша обязанность, не откладывая на завтра, теперь уже воспитывать в каждом ребенке те качества хорошего труженика, которые в будущем определят его общественную ценность, рабочую честь и личную судьбу.

Однажды соседом моим по автобусу оказался словоохотливый старичок. Узнав, что я учитель, он нашел нужным посочувствовать:

— Беспокойная это работа. Упаси бог…

Я попытался возразить ему, он не захотел слушать и даже разгневался:

— Разве теперь дети пошли?! Хулиганы! Вот, помню, я еще мальчонкой был…

Через полчаса я уже знал несложную его систему взглядов, всю его незамысловатую «педагогику». Он убежден, что дети теперь не в пример хуже прежних. В основу его пространных рассуждений положены три главных «пункта». Первый — нынешние дети много знать стали. Им слово — они тебе десять. Второй — старших не уважают. Третий — помогать по хозяйству не хотят. Одно хулиганство на уме. И все беды от того, что не стало в детях страха божьего. Последнее старичка особенно огорчало.