Я сложила головы обратно в рундук. А когда отворила дверь, все стояли и ждали. Потом я повела принцессу показать наших милых убийц, там вперед выступил Жак, и его уж было не унять:
– Виктор Жоли рубил на куски своих невест!
– О боже! – прошептала мадам Елизавета.
– Одре Верон, – продолжал Жак с присущим ему в такие моменты энтузиазмом, – копалась в мусоре на свалке, убила свою сестру Жаклин, подравшись с ней из-за находки, сломанных карманных часов. Располосовала ей горло ржавым железным прутом.
– Бедняжка, – прошептала мне принцесса, – жить в таком окружении!
– А это, – продолжал Жак, который, начав вещать, не мог остановиться, несмотря на сигналы, подаваемые ему вдовой тревожным взглядом. – Антуан-Франсуа Дерю. Он в сундуке…
– Остановитесь! Прошу вас, замолчите! – крикнул кто-то из свиты.
– Находиться каждый день среди таких монстров, – проговорила принцесса, оглядев, правда, не наших милых убийц, а моего наставника, вдову и Жака.
Она выразила мне свое сочувствие, заметив, как это, должно быть, ужасно для такой милой девушки, как я, обитать в столь жутком месте, бок о бок с убийцами. Вскоре она удалилась. Ну и визит! Для меня это событие стало праздником!
Я широко улыбнулась, и улыбалась до тех пор, пока не затворилась дверь и не были задвинуты все засовы. Но затем улыбка сошла с моих губ, потому что меня ждало возмездие. Дверь кухни снова открыли, как и мой рундук.
– Это еще что? – строго спросила вдова.
– Головы, мадам.
– Они завернуты в мой муслин!
– Признаю, я взяла немного муслина, я чистосердечно признаю это, и еще кое-что. А почему нет? В конце концов, мне еще ни разу здесь не платили за все мои труды.
Поначалу она не поняла, чьи все это головы. Да и как она могла? Она же никогда не видела Эдмона моими глазами. В ее глазах он был совершенно другой. А вот мой наставник, великий знаток человеческих лиц, тот сразу все понял.
– Неужели? Правда? Эдмон? Да, думаю, это он. Но почему так много Эдмонов, Мари?
– Кто? Кто это? – подала голос вдова и пребольно стукнула меня по голове восковым бюстиком Эдмона.
От воска я опустилась до угля. Меня отправили в угольную комнату. Я просидела там несколько долгих часов. Ко мне туда заглянул Жак.
– Чем они заняты? – спросила я у него. – Что происходит?
– Вдова все ломает. Ломает все головы.
– Она же ломает головы своего сына. Ей, полагаю, очень хочется побить меня, да?
– Вдова приказала не давать тебе еды.
– Это на нее похоже. Вполне в ее духе. И как долго?
– Не сказала. Вдова хочет тебя выгнать.
К двери угольной комнаты подошел Куртиус.
– Но я стараюсь ее отговорить.
– Благодарю вас, сударь мой.
– Или найти тебе другой дом, куда бы тебя взяли.
– Нет! Я должна остаться с вами!
– Я боюсь подумать, что может сделать вдова, если ты останешься здесь. Она разошлась не на шутку. По правде говоря, боюсь, она может тебя покалечить. Ей особенно не нравится, что ты так часто думаешь о ее сыне. Боюсь, что она тебя накажет за это.
– Прошу вас, сударь, поверьте, я не могу не думать о нем.
– О, Мари, я стараюсь все сделать правильно. У меня возникла одна идея, я даже письмо написал.
– Мне нужно здесь остаться. Здесь мой дом.
– Еще ничего не решено, Мари. Но может так случиться, вполне может.
Все разрешилось довольно быстро.
К нам с официальным предписанием прибыл человек.
Я узнала об этом, когда Жак сказал, что мне нужно быстро привести себя в порядок и поспешить в мастерскую. Куртиус и вдова сидели рядом у одного конца верстака, а у другого конца сидел незнакомец.
– Вы, – обратился ко мне незнакомец, – Анна-Мария Гросхольц, воспитанница этого дома?
– Воспитанница, месье?
– Да, Мари, – заметила вдова, – скажи: «Да».
– Мари? – переспросила я. Вдова еще ни разу не называла меня по имени. И обратилась к месье: – Я здесь служанка. Я занимаюсь волосами.
– Я хочу предложить вам место, в порядке пробы, учителя скульптуры Ее высочества Елизаветы Французской. Вы принимаете предложение?
Я ничего не ответила. Все слова застряли у меня в глотке.
– Вас не устраивает это предложение? – спросил гость.
Я не могла дышать. Я смогла, лишь по истечении нескольких секунд, кивнуть.
– Так я и думал, по правде сказать, – продолжал гость. – Вашим опекунам каждый месяц будет выплачиваться ваше жалованье.
– Да, месье. Но деньги будут мои?
– Вы должны это обговорить с вашими опекунами.
– Думаю, эти деньги нужно выплатить мне. Дело в том, месье, что мне здесь еще никогда не платили.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу