Коллектив авторов - Привет, Апрель!

А то как Здесь свяжется,
так Там и обидимся!»
«Выдохнули, кажется! —
скажешь ты, — Увидимся!»

И на том расстанемся,
бросив речи гордые.
И дела потянемся
делать людям добрые!

Если ты кому-то нужен,
и при том не очень должен,
Не старайся быть послушен.
Быть старайся невозможен.

И тогда ещё нужнее
станешь ты и тем и этим.
Чем дурнее, тем дружнее,
если быть позвали третьим.

Балагурь, пока не встельку,
загибая в узел вилку,
Ибо хоть бы и копейку,
но добавил на бутылку.

С дураками, что теснятся
под грибком вокруг спиртного,
нет причин себя стесняться,
гениального такого.

Коли бог ты, и при этом
с новолуния в завязке,
пободайся интеллектом!
напряги мозги и связки!

Заречи во все брантсбойты,
поводя змеиным жалом.
Пусть потом уйдёшь домой ты
с синяками и с фингалом.

Со следами от пробежки
по тебе, уйди смиренный.
Это попросту издержки
от того, что офигенный.

Этих общества отбросов
поругай, влача к порогу,
лишь за то, что ты философ,
покалеченную ногу.

И поспи, и позабудешь
про вчерашние обиды.
Нахаляву днём пригубишь
в счёт лечения. И квиты.

Если ты кому-то нужен,
и при том не очень должен,
Не старайся быть послушен.
Быть старайся невозможен.

И тогда ещё нужнее
станешь ты и тем и этим.
Чем дурнее, тем дружнее,
если быть позвали третьим.

Балагурь, пока не встельку,
загибая в узел вилку,
Ибо хоть бы и копейку,
но добавил на бутылку.

С дураками, что теснятся
под грибком вокруг спиртного,
нет причин себя стесняться,
гениального такого.

Коли бог ты, и при этом
с новолуния в завязке,
пободайся интеллектом!
напряги мозги и связки!

Заречи во все брантсбойты,
поводя змеиным жалом.
Пусть потом уйдёшь домой ты
с синяками и с фингалом.

Со следами от пробежки
по тебе, уйди смиренный.
Это попросту издержки
от того, что офигенный.

Этих общества отбросов
поругай, влача к порогу,
лишь за то, что ты философ,
покалеченную ногу.

И поспи, и позабудешь
про вчерашние обиды.
Нахаляву днём пригубишь
в счёт лечения. И квиты.

На окне стоит кашпо.
А на мне висит кашне.
Иногда не помню что
на окне, а что на мне.

Не по чьей — нибудь вине,
почему — понять слабо,
навязалось мне кашне
вечно путаться с кашпо.

Я их путаю. И прав!
Их сближает высший толк:
Не кашне — обычный шарф!
не кашпо — простой горшок!

Если в разных падежах
их склонить сто раз подряд,
то «кашпо» с «кашне» в ушах
загремят и зазвенят,

словно по своей струне
пробежал трамвай в депо.
Только вслушайтесь: «Кашне — е!»
Только вчувствуйтесь: «Кашпо — о!»

Одним словом, нет беды,
что я, в гости к вам поспев,
обернул в кашне цветы,
набекрень кашпо надев!

На окне стоит кашпо.
А на мне висит кашне.
Иногда не помню что
на окне, а что на мне.

Не по чьей — нибудь вине,
почему — понять слабо,
навязалось мне кашне
вечно путаться с кашпо.

Я их путаю. И прав!
Их сближает высший толк:
Не кашне — обычный шарф!
не кашпо — простой горшок!

Если в разных падежах
их склонить сто раз подряд,
то «кашпо» с «кашне» в ушах
загремят и зазвенят,

словно по своей струне
пробежал трамвай в депо.
Только вслушайтесь: «Кашне — е!»
Только вчувствуйтесь: «Кашпо — о!»

Одним словом, нет беды,
что я, в гости к вам поспев,
обернул в кашне цветы,
набекрень кашпо надев!

Ежа из крема, что я лично
тебе принёс,
ты ела так же методично,
как он бы полз.

Пока я мялся в недомолвках
туда — сюда,
грибы хрустели на иголках
его хребта.

Я исжевал в метёлку спичку
зубов битком,
пока ты с ёжика брусничку
снимала ртом.

Смыкала губки, в шоколаде
топя оскал,
пока я, сидя на кровати,
негодовал.