Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

– Что именно вы предполагаете? – ледяным тоном спрашивает миссис Смит, выступая вперёд.

– Я предполагаю, что ваша дочь может совершить с собой нечто страшное. – Теперь мой голос выражает весь охвативший меня ужас.

Я вижу, как выражения их лиц мгновенно меняются, как они разворачиваются и бегут вверх по винтовой лестнице. Мистер Смит перешагивает по две ступени сразу, жена не сильно отстаёт.

Меня вновь парализует страх. Я поворачиваюсь к Лиле и смотрю на неё – все мои эмоции написаны у неё на лице. Секунду спустя мы слышим жуткий визг.

Они кричат «Полли!», потом – чтобы мы звонили 911. Лила первой находит свой мобильный, пальцы нажимают три чудовищные цифры.

– Я звоню, потому что у нас экстренный случай, – говорит она дрожащим голосом, но медленно и ясно. – Попытка самоубийства. Да, прямо сейчас… девушка… семнадцать… Адрес? Сейчас, минуту… – Она смотрит на меня широко распахнутыми от ужаса глазами.

У меня снова провал в памяти. Я не в состоянии вспомнить даже название улицы. Да что со мной не так, думаю я, пока Лила несётся по ступеням, вопя:

– Мне нужен ваш адрес! Я звоню 911!

Я вновь слышу истерический визг. Потом тишина. Потом Лила появляется на лестнице, бешено жестикулируя:

– Миссис Браунинг! Уберите машину с парковки! «Скорая» едет!

В шоковом состоянии я делаю всё, что требует Лила, бегу к машине, потом назад в прихожую, где хожу взад-вперёд и молюсь. За Полли. И за Лилу.

В это невозможно поверить. И в то, что я делаю, и в то, что разворачивается на моих глазах секунда за секундой. Всего несколько часов назад Полли была моим главным врагом, а теперь я стою в углу её огромной спальни, стены которой выкрашены в приглушённый серо-лавандовый, и наблюдаю самый личный, самый трагический эпизод её жизни. Эпизод, который может закончиться смертью.

Родители, конечно, тоже здесь, оба в истерике, которая усиливается, когда приезжают два парамедика, обе женщины, обе нереально крутые. Они делают то, что я множество раз наблюдала в «Анатомии страсти» [33] «Анатомия страсти» (Grey’s Anatomy) – американский телесериал, в центре сюжета которого – жизнь интернов, врачей и прочего персонала больницы «Сиэтл Грейс». и других сериалах и фильмах. Измеряют показатели жизнедеятельности. Переносят Полли с кровати с балдахином (я видела такую в каталоге и пришла в восторг) на носилки. Разрезают её чёрную толстовку сверху донизу огромными ножницами. Вскрывают упаковки со стеклянными трубками, вводят одну из них Полли в горло. И всё это время переговариваются на особом, медицинском языке и стараются не подпускать мистера и миссис Смит.

Когда всё тело Полли содрогается в конвульсии, мать в ужасе рвётся к ней, но одна из парамедиков смотрит на меня и говорит:

– Успокойте её.

– Миссис Смит, не мешайте им работать! – кричу я, хватаю её за руку и случайно бросаю взгляд на Полли. Всё её тело обмякло, кожа бледная. Но она, слава богу, кажется скорее спящей, чем мёртвой. Хотя я ни разу в жизни не видела мёртвого человека. Не хватало только, чтобы им оказалась Полли! Она не может умереть!

Я отвожу глаза, смотрю на пустую бутылку виски и упаковку золпидема, которые сжимал в руках её отец, когда я вбежала в комнату. Теперь они стоят на полу, возле кровати. Снотворное принимала мать, виски пил отец. Это прояснилось, когда парамедики начали задавать вопросы. Сколько было пилюль? Сколько оставалось алкоголя?

Штук двенадцать, сказала миссис Смит.

Полбутылки, сказал мистер Смит.

Я думаю – не намеренно ли она выбрала такой способ? Может, она захотела таким образом отплатить родителям, с которыми не могла поговорить в трудную минуту? А может быть, их отношения были такими же, как у нас с папой. Может быть, Полли любила их так сильно, что предпочла умереть, лишь бы не видеть, как им за неё стыдно.

Если бы она только знала, насколько это хуже. Насколько больнее, даже если она выживет.

Я думаю о папе, о том, как он забрал меня из квартиры Грейс. Как тяжело ему было видеть меня в таком состоянии. Я обещаю себе никогда больше так с ним не поступать, что бы ни случилось. Заботиться о себе. Стараться быть похожей на него, а не на маму. Это самое малое, что я могу сделать.

Миссис Браунинг подходит ко мне, берёт за руку. Я замечаю, что она стоит спиной к Полли, не в силах туда смотреть, пока её не выносят из комнаты по лестнице в машину «Скорой помощи». Мы с миссис Браунинг идём следом, потом стоим на крыльце, держась за руки, смотрим, как родители Полли забираются на заднее сиденье рядом с носилками и одной из парамедиков, а другая женщина садится спереди, за руль. Мы стоим, не двигаясь, и смотрим, как машина уезжает, сверкая красными огнями и визжа сиреной.