Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

– Поговори со мной, – просит он. Над тарелками с пастой поднимается пар.

Я хочу всё рассказать ему. Я очень хочу. Я набираю в грудь побольше воздуха и пытаюсь ему рассказать. Но не могу. Только не об этом. Мне вновь очень сильно хочется, чтобы мама была рядом. Может быть, не моя мама. Просто нормальная мать.

– Лила? Что случилось?

Я качаю головой и говорю правду. Что я очень его люблю и что он чудесный отец, но такое я не могу с ним обсуждать.

– Прости, пап.

Я жду, что он расстроится, может, даже разозлится, но он вдруг достаёт из кармана бумажку и придвигает ко мне.

– Вот, – говорит он.

Я смотрю на бумажку и вижу полное имя Нины Браунинг, выведенное мелким, аккуратным почерком. Под ним написан номер телефона.

– Она дала его мне, чтобы я передал тебе.

– Зачем? – Я беру бумажку и, к своему изумлению, понимаю – ни на что на свете я не променяла бы её.

Папа пожимает плечами и говорит:

– Думаю, она просто беспокоится о тебе. И ты ей нравишься. Она сказала, можешь ей звонить. В любое время.

– Ух ты! Это так мило.

Папа кивает.

– Да. Она милая. – Потом, подняв вилку вверх, предлагает сесть за обед.

– Пап, можно я не буду? – прошу я.

Он удивлён и немного расстроен, но говорит лишь:

– Да, конечно. Поешь попозже.

Я вновь возвращаюсь в спальню с бумажкой в руке и набираю номер.

– Миссис Браунинг? – говорю я, когда она тут же отвечает:

– Да. Это Лила?

– Да. Папа дал мне ваш номер… Вы не очень заняты?

– Нет, – отвечает она. – Я допиваю кофе в «Бонго» неподалёку от вас.

Мне становится легче оттого, что она совсем рядом. Я спрашиваю, не могла бы она подъехать. Мне нужно с кем-то поговорить о Полли. Это срочно. Я волнуюсь, что Полли может совершить с собой нечто ужасное.

Её голос спокоен, и она пытается успокоить меня. Она уверяет меня, что прямо сейчас позвонит родителям Полли, а потом приедет ко мне.

– Вы уверены? – Я чувствую себя виноватой. – Уже так поздно…

– Ничего страшного, Лила, – говорит она. – Я приеду.

После визита к Тому и Лиле я не еду домой. Я просто не могу.

Продолжаю нарезать круги, но на этот раз у меня есть цель. В каком бы я ни была отчаянии, сейчас у меня появились пусть неясные, но всё же перспективы, а ещё надежда. Я присматриваю себе будущий дом и пытаюсь представить, как начну новую, совсем другую жизнь. Мне кажется, восточный Нэшвилл поможет найти ответ. Не единственный возможный ответ – в общем-то, я могу какое-то время пожить и в Бристоле. А может быть, сниму квартиру возле Принстона или другого колледжа, куда поступит Финч. Но если я останусь в Нэшвилле, я хочу жить на этой стороне реки, где поменьше таких людей, как Кирк и Мелани, и побольше таких, как Том и Лила. Я точно знаю лишь одно: самое ценное, что у меня есть, – Финч, и где бы я ни очутилась в итоге, я сделаю всё, чтобы он стал хорошим человеком. Я знаю, он может таким стать.

День сменяется вечером, я захожу в то самое кафе, где мы с Томом впервые встретились. Наш столик занят, но я сажусь напротив, раскладываю на столе брошюры о недвижимости и газеты, которые насобирала в течение дня. Достаю из сумочки ручку и, прихлёбывая латте без кофеина, обвожу подходящие объявления. Позволяю себе немного помечтать о возможностях новой жизни, которая ждёт нас с Финчем.

Когда я собираюсь идти домой, мне вдруг звонят с незнакомого номера. Сперва я думаю, что это риелтор, поскольку уже созвонилась с несколькими. Но мне отвечает девичий голос.

– Миссис Браунинг?

– Да, – говорю я. – Это Лила?

– Да. Папа дал мне ваш номер… Вы не очень заняты?

– Нет, – отвечаю я. – Я допиваю кофе в «Бонго» неподалёку от вас.

– Ой, ничего себе, – говорит она, потом выпаливает: – Можете за мной заехать?

– Сейчас? – удивляюсь я.

– Только если можете… я просто очень волнуюсь, а папе это не расскажешь… – лепечет она, потом несколько раз повторяет слово «срочно». Говорит, что беспокоится о Полли. Что та может совершить с собой нечто ужасное.

– Почему ты так думаешь? – спрашиваю я, направляясь к машине. – Что случилось?

– Она просто очень, очень расстроена из-за всего.

Я говорю себе, что девушки в её возрасте склонны драматизировать, и всё же вспоминаю звонки, на которые отвечала на горячей линии, и ученицу Виндзора, покончившую с собой. По этой причине мы с Кирком и пошли на раут в ночь, когда Бью устроил вечеринку.

– Солнышко, я попробую дозвониться до Смитов, а потом сразу к тебе, о′кей?