Эмили Гиффин - Детонепробиваемая

Я никогда не хотела быть матерью.

Даже в детстве, играя в куклы с сестрами, я брала на себя роль доброй тетушки Клаудии. Купала чужих пупсов, меняла подгузники и укачивала, а затем отправлялась по своим делам к более захватывающим свершениям на заднем дворе или в подвале. Взрослые называли мое стороннее отношение к материнству «милым» и одаривали той же самой искушенной улыбкой, какую адресовали маленьким мальчикам в ответ на заявления, что все девчонки вшивые. Для взрослых я была лишь задиристой баловницей, которая в один прекрасный день влюбится и займет свое место в строю.

Частично эти ожидания сбылись. Я переросла мальчишеские ухватки и несколько раз влюблялась – в первый раз в старших классах в Чарли, ставшего моим парнем. Но когда после выпускного Чарли посмотрел мне в глаза и спросил, сколько я хочу детей, в ответ он получил твердое: «Ноль».

– Совсем не хочешь? – Чарли выглядел испуганным, словно я только что раскрыла ему постыдный порочный секрет. – Почему?

Причин было много, и я их все озвучила, но ни одна его не удовлетворила. И не только его. Никто из вереницы парней, сменившихся у меня с тех пор, не понимал и не принимал мои чувства и соображения. И хотя наши отношения заканчивались по разным причинам, я всегда подозревала, что детский вопрос тоже играл свою роль. Но я все равно верила, что когда-нибудь отыщу своего единственного, того, кто будет любить меня такой, какая я есть, без условий, без обещанных детей. И была готова ждать своего уникума.

Но, дожив до тридцати, я уже смирилась с тем, что придется куковать в одиночестве. Что мне не суждено испытать многажды воспетое сладкое чувство, которое приходит при встрече с тем самым Единственным. Но я не стала упиваться жалостью к себе или быстро подыскивать абы кого, а сосредоточилась на том, с чем более-менее могла управиться: на карьере редактора в большом издательстве, захватывающих поездках, душевных посиделках с друзьями и интересными писателями, занятных вечеринках с хорошим вином и оживленными беседами. В общем и целом я была довольна своей жизнью и внушила себе, что мне не нужен муж, чтобы чувствовать себя полноценной и состоявшейся личностью.

А потом я встретила Бена. Красивого, доброго и забавного Бена, который казался слишком хорошим, чтобы быть настоящим, особенно после того, как я узнала, что он разделяет мои взгляды на детей. Вопрос всплыл в вечер нашего знакомства, на свидании вслепую, организованном нашими общими друзьями Рэем и Энни. Мы сидели в «Нобу» и болтали за сашими из желтохвостика и темпурой из скальных креветок, когда нас отвлек мальчик лет шести за соседним столиком. Ребенок был очень модно одет – черная шапочка «Кэнгол» и поло «Лакост» с поднятым воротником. Он сидел с прямой как палка спиной и гордо заказывал суши, правильно выговаривая названия без помощи родителей. В «Нобу» он очутился явно не впервые. Создавалось впечатление, что этот мальчик ел суши чаще, чем бутерброды с жареным сыром.

Мы с Беном наблюдали за ним, улыбаясь с умилением, обычно накатывающим при виде симпатичных детей и щенят, и тут я выпалила:

– Если уж обзаводиться детьми, то только такими.

Бен наклонился над столом и прошептал:

– Имеешь в виду, со стрижкой под горшок и стильным гардеробом?

– Нет. Такими, которых можно привести в «Нобу» в будний вечер, – откровенно пояснила я. – Мне неинтересно есть куриные наггетсы в «Макдоналдсе». Совсем неинтересно.

Бен кашлянул и прищурился:

– Значит, ты не хочешь жить в пригороде и ходить в «Макдоналдс», или не хочешь детей? – спросил он, и я разглядела его соблазнительный слегка неправильный прикус.

– Ни того, ни другого. И то, и другое. Короче, все перечисленное, – сказала я. И, на случай если недостаточно ясно выразилась, добавила: – Не хочу ходить в «Макдоналдс», не хочу жить в пригороде и не хочу иметь детей.

Рановато я столько на него вывалила, особенно в нашем возрасте. И мне, и Бену уже исполнилось тридцать один – достаточно взрослые, чтобы тема детей прочно закрепилась в мужском списке вопросов, неподходящих к обсуждению в начале знакомства. Неподходящих в том смысле, что женщина априори желает стать матерью. А если не желает, то озвучивание этого факта сродни признанию в близкой дружбе с Анной Курниковой и регулярной совместной практике секса втроем на первых же свиданиях. Другими словами, после такого откровения ваш кавалер, скорее всего, не станет рассматривать вас как потенциальную жену, но с удовольствием начнет с вами встречаться. Потому что женщина за тридцать, не стремящаяся родить ребенка, означает отсутствие давления, а большинство холостяков находят отсутствие давления приятным и именно поэтому стараются крутить с двадцатилетними. Так мужчины обеспечивают себе люфт, возможность свободно вздохнуть, не заморачиваясь долгосрочными обязательствами.