Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Кукла чуть заметно кивнула — никто, кроме Кукольника, не увидел бы ее ответа, да никто и не смотрел.

Когда Лили заговорила, Кукольник не сразу понял, что она обращается к нему. Она была в белом и светилась под ярким весенним солнцем, как нечто неземное и волшебное, и у Кукольника ненадолго перехватило дыхание. После мгновения абсолютной паники он смог выдавить из себя только одно слово:

— Что?

Лили чуть нахмурилась.

— Я говорю, твой доклад про то, как открыли гелий, очень хороший, — повторила она, заглядывая ему в глаза и отчетливо выговаривая каждое слово. — Я вообще-то не люблю физику, но это правда было интересно.

— Спасибо, — пробормотал Кукольник, не знающий, что еще он может сказать, чтобы не выставить себя дураком. — Там ничего особенного-то не было, в основном все то же, что на уроке рассказывали.

— Так в том и дело, что я ни слова из объяснений на уроке не понимаю, и от учебника тоже мало пользы. Я пытаюсь, но не улавливаю сути. Родители убьют меня, если я завалю экзамен, и пока что я проваливаюсь катастрофически. Но твои объяснения я поняла. — Лили подняла на Кукольника глаза, и ему показалось, что она вот-вот заплачет.

— Я могу помочь тебе, — торопливо предложил он. — Если хочешь, конечно.

Ее лицо озарила улыбка.

— Ты просто солнышко! — воскликнула она, всплеснув руками. — Можно я спишу у тебя домашнее задание на сегодня? Обещаю, больше просить не буду!

Кукольник рассеянно отдал ей свою тетрадь и, спохватившись, потянулся к кукле.

— А это что такое славное? — воскликнула Лили, перехватив маленькую фигурку. — Это с ней ты разговаривал? Как эксцентрично!

Кукольник с замиранием сердца смотрел на свое творение, часть себя, у нее в руках. Ему было и страшно, и волнительно одновременно, и от этого кружилась голова.

Теперь Лили замечала Кукольника и иногда даже улыбалась ему, и это уже было куда больше, чем он когда-либо смел надеяться. Она смеялась, когда он неловко пытался шутить. Она представила его своим друзьям, и теперь люди разговаривали с ним вместо того, чтобы игнорировать его присутствие. Кукольник наконец-то чувствовал, что он на своем месте, и это чувство было чудесным. Лили с улыбкой спрашивала его, с какой куклой он разговаривал сегодня, и звонко смеялась, когда получала ответ. Кукольник был готов на все, чтобы услышать ее смех.

Кукольник никогда не думал, что будет скучать по школе, но когда пришло время прощаться, он с удивлением обнаружил, что не хочет уходить.

— Прощай, — сказала Лили. — Удачи тебе. Передавай привет куклам!

Кукольник хотел рассказать ей, что он к ней испытывает, рассказать, как она изменила его жизнь своей необыкновенностью, что он не хотел с ней расставаться, но вместо этого он просто улыбнулся.

— Прощай, — ответил он.

…Лили удалялась, прекрасная как никогда в своем белом платье, и чем дальше она уходила, тем глубже Кукольник проваливался в знакомую неопределенность. Он был не уверен, будет ли она его помнить. Он был не уверен, сможет ли он забыть ее. В сердце зародился неприятный холодок.

Кукольник продолжил жить, посвящая всего себя единственному, что приносило ему радость, — куклам. Иногда ему казалось, что без них его жизнь лишится даже остатков смысла.

Кукольник редко продавал свои создания. Расставаясь с куклой, он чувствовал, что отдает ребенка: он любил всех своих кукол, даже тех, которые вышли не так, как было задумано. Образ Лили по крупинкам рассыпался в сознании Кукольника, пока от него не осталось ничего, кроме воспоминаний, ледяной пылью осевших где-то глубоко в душе.

Примерно в это же время Таксидермистка решила, что превратить себя в чучело — ужасно хорошая идея. К счастью, ее успели остановить до того, как она причинила себе какой-либо серьезный вред, но она все равно отправилась на принудительное лечение в клинику для душевнобольных.

Вскоре после того, как мать покинула его, Кукольник начал испытывать трудности со своими куклами.

Проволочные каркасы лежали печальными скелетами на рабочем столе, теперь напоминающем кладбище. Он не мог заставить себя работать, а все, что он делал, получалось совершенно неправильно. Лица были кривыми, пропорции — нереалистичными, а все идеи жили не дольше минуты. Кукольник медленно проваливался в отчаяние. В отчаянии было прохладно и сыро.

Глаза жуткого чучела попугая издевались над ним, напоминая, что у матери таких проблем никогда не было. Кукольник был хмур и холоден, а его лицо, как вылепленное, сохраняло угрюмое выражение.