Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Когда Питер уже оставил всякую надежду вернуться к творению, появилась она. Он узнал Лили сразу: с их последней встречи она ничуть не изменилась, сохранив свою цветочную свежесть и красоту. Они смеялись, стоя посреди магазина и не обращая внимания на стойкий запах рыбы и странные взгляды, которые люди бросали в их сторону. Кукольник не знал причины этих взглядов. Может быть, они были пропитаны завистью, может, полыхали раздражением. А может быть, причиной внимания окружающих являлся старый бордовый плащ Питера, латанный уже столько раз, что давно перестал быть бордовым и представлял собой собрание разноцветных заплаток. Питер носил этот плащ не первый десяток лет и не планировал с ним расставаться — плащ был единственной ниточкой, связывающей Питера с отцом. Но ни плащ, ни взгляды его не волновали. Мысли Питера были заняты Лили, близкой и восхитительно настоящей.

Они вместе дошли до касс, все так же смеясь и разговаривая.

— Знаешь, а ведь я скучала, — серьезно сказала Лили. — С тобой всегда было весело, и куклы твои!.. Мне этого не хватало.

— Я тоже по тебе скучал, — сказал Питер. Несмотря на ледяной вой кондиционера, ему было тепло.

— Нам надо еще как-нибудь встретиться. Я тебе позвоню, хорошо?

Он заторможенно кивнул и нацарапал на ее чеке свой номер карандашом, который все это время был у него за ухом. Лили кокетливо улыбнулась и спрятала чек в кошелек.

— Ну, до встречи, — пропела она. — Я буду ждать с нетерпением.

Она обняла его, собрала свои покупки и ушла. Питеру понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями.

Всю дорогу домой Питер был в необычайно приподнятом настроении. Он напевал что-то очень французское и романтичное, думал о весне и даже поздоровался со старыми соседками-перечницами, которые от неожиданности разворковались, как стая очень возмущенных голубей.

Ничто не могло заставить Питера спуститься с небес на землю. Он улыбался, впервые за долгое время, и ему было хорошо.

Питер взглянул вниз с края крыши. Ночной ветер выл у него в ушах, усиливая ощущение тревоги. Лететь с такой высоты долго, наверное. Питер сделал еще шаг вперед. Звезды глядели на него с неба, холодные и отдаленные. Светящиеся окна соседних домов, такие же яркие и далекие, смотрелись их отражениями. Питер подумал, что сейчас понимает звезды, как никогда раньше. Гореть и не иметь возможности кричать. Теперь это был не просто красивый образ, а вполне реальная боль, и не было смысла в жертве, потому что светить было не для кого.

— Не понимаю я твоих кукол, — сказала Лили, разглядывая полки. — Ты не думай, они симпатичные и все дела, просто…

Питер поставил чайник на стол и вопросительно на нее посмотрел.

Лили взяла одну из кукол с полки.

— Ну, вот эта, например. Лицо хорошо вылеплено, но что-то здесь не то. И еще эти глаза… Жуть. Где ты учился их делать?

— Да нигде. Это не сложно, на самом деле, главное — уловить принцип. Хотя я все еще мучаюсь с шарнирами.

Питер улыбнулся и налил ей чаю. Лили взяла чашку и устроилась на диване.

— Я за последнее время ни одной не сделал, — неожиданно для себя признался он. — Не могу начать, и все.

В свой следующий визит Лили принесла с собой несколько книг по изготовлению кукол.

— Я решила, что тебе не помешает почитать о том, как это правильно делается, — сказала она и, оглянувшись, поморщилась. — Избавься наконец от этого мерзкого попугая. Мне не нравится, как он на меня смотрит.

Питер прочитал книги. Чем дальше он читал, тем сильнее убеждался, что все эти годы делал все не так, как надо. С технологической точки зрения его куклы были совершенным провалом. Питер был смущен — подумать только, и он называл себя кукольником! Он сложил всех своих кукол в коробки — демонстрировать настолько неидеальные творения ему было стыдно, даже в пределах собственной квартиры. Попугая он, правда, оставил. Прятать создание матери отчего-то казалось Питеру безнравственным.

Ночной город следовал своему привычному распорядку. Питер отсутствующе наблюдал за далекими огнями. Ветер пронизывал холодом до костей, но при этом холодно не было. Край звал Питера, убеждая подойти поближе, и хотя рациональная часть его разума знала, что он вряд ли сделает решающий шаг, что-то глубоко в его сердце твердило, что шанс есть всегда. Питер разрывался, ему было одиноко, и он не знал, что с собой делать. Он сделал еще один шаг и опустил взгляд.