Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Увидев, что я купил, ма словно очнулась, заказала еду из ресторана и начала сглаживать углы:

— Так, котенок, у тебя либо температура, либо я воду для камней слишком долго заряжала, Василий Петрович уже, верно, подумал, что у нас не все дома! Хотя у нас дома и правда не хватает крепкой мужской руки, — повела плечом, взглянув на Нацентова. Ма снова смеялась и громко суетилась.

Вечер все равно прошел скомкано, Василий не задержался.

Когда мы остались вдвоем, ма не ругалась и не строила дурочку; следующим утром она тоже не ругалась — вышла из комнаты серая, в халате, ни горного хрусталя в ушах, ни кварца на шее — она не звучала как раньше.

Ма освоила Сбербанк Онлайн и скидывала мне деньги на неделю. Она спрашивала, как дела на учебе, нет ли у меня невесты и не грузила меня общением с Космосом. Я отстоял свою точку зрения, я поступил по-взрослому, я доволен собой — мое личное пространство теперь уважают!

Ма стала часто уезжать: в Индию, на Бали, еще куда-то. Сеанс у нее подорожал до четырех с половиной, а потом до пяти. Один раз к ней даже записалась Надежда Кадышева. Ма потом ее на звонок поставила. «А я вовсе не колдунья, я любила и люблю. Это мне судьба послала грешную любовь мою», — слышалось каждый вечер из гостиной, потом мама смеялась.

Первый раз она уехала на десять дней, приехала теплая, с обгоревшем носом и деревянными бусинками в волосах. В следующий раз ее не было месяц, потом и все полгода. Она кидала деньги и иногда фотки с ее семинаров — их игнорировал, за деньги благодарил. Я начал по-взрослому курить, пить «Бад» по вечерам и стал пользоваться популярностью у своих одноклассников. Так прошло несколько лет. Когда я поступил в институт, ма продала квартиру и уехала жить в Адлер — в теплом климате лучше раскрывается ее внутреннее «Я».

Я много читаю, получаю прекрасное образование, для двадцати одного года я очень развит. В конце третьего курса ма перестала скидывать деньги, я подрабатываю то официантом, то курьером — пришлось перейти с «Бада» на «Рижское». Я рассказываю друзьям о выходках своей мамы, и мы над ней смеемся, потому что мы умнее, мы правы и уж точно ближе к истине. Ма иногда пишет, спрашивает, сможем ли мы созвониться на неделе, извиняется, что перестала отправлять деньги, говорит, это воспитает во мне взрослую личность, каждый раз оговаривается, это не значит, что она не поможет мне в трудную минуту, просит писать, если буду на мели. Ма скидывает мне материалы по практикам работы с подсознанием, а я показываю это друзьям, и мы смеемся. Ма присылает фотки, как она занимается йогой на пляже, а я ем дерьмо. Открываю Яндекс Еду — там баннер «Пожри Говна». Я ем дерьмо и читаю Павича и Сонтаг, вырасту — назову кошку Сьюзен в честь нее.

Сделал временную регистрацию в общежитие, но то, что у меня нет прописки, все еще остается проблемой.

Две пожилые дамы сидели в парижском кафе и, как и полагается уважающим себя старушкам (потому что в глубине души каждая пожилая дама — немного старушка), перемывали косточки знакомым и не очень людям.

— Мой-то внучок, — сказала первая, которую звали Бригантина Ильинична, — совсем от рук отбился. Капризный стал и все важничает, со мной не разговаривает почти — все в телефоне своем сидит. Что с ним делать — не знаю. Мать с отцом только руками разводят.

Вторая старушка, Вивисекция Павловна, с радостью подхватила любимую тему.

— Да-а, — протянула она, — молодежь нынче совсем дурная пошла. То ли дело в наше время! У нас был один телефон на всю деревню, и ничего, выросли. И как выросли! — с этими словами она развела руками, указывая на окружающий городской пейзаж.

Бригантина Ильинична удивленно огляделась, не совсем понимая, на что компаньонка обращала ее внимание.

Обработав услышанное (процесс понимания часто занимал у нее длительное время), она важно кивнула.

— Вот именно! И это у вас еще все хорошо было, милочка. У нас в деревне телефон был не то что один, да еще и сломанный, работал через раз, но ничего, справлялись как-то.

Вивисекция Павловна отпила немного кофе из фарфоровой чашечки, поджав и без того тонкие нежно-сиреневые губы.

— Конечно, когда я говорю, что у нас был телефон, я преувеличиваю, — с придыханием сказала она. — Так как он не был подключен, и мы только притворялись, что используем его.

Бригантина Ильинична задумчиво прожевала крошечное пирожное и медленно, растягивая слова, проговорила: